Эпоха скоморохов. Виктор Елисеевич Дьяков

им храм покидает Протопоп. Он высок, плечист, худощав, овчинный тулуп на нем не запахнут и видна ряса, большой серебряный крест чуть ниже груди. Встречные почтительно кланяются и здороваются с Протопопом:

      – Здоров будь, Отче!

      – Спаси тебя Христос,– отвечает Протопоп и спешно идет дальше.

      Некоторые из встречных опасливо косятся на тяжелый посох в руках Протопопа, ибо он не только молитвами и проповедями наставлял свою паству. Когда где-нибудь на улице видел Протопоп безобразия богомерзкие, то гулял тот посох по спинам тех безобразников безо всякого сожаления. Сейчас Протопоп направлялся к местному базару. И вовсе не нужда чего-либо прикупить гнала его туда, нет. Со стороны базара явственно доносились звуки веселой мелодии, издаваемой совместными усилиями дудочки, рожка и бубна. Бродячие скоморохи в последнее время что-то зачастили в слободу. А по твердому убеждению Протопопа сами скоморохи и их дела богомерзкие, есть первейшие враги Святой Православной Церкви. Потому почти бежал Протопоп на эти развеселые звуки, сжимая в руках свой «боевой» посох.

      Скоморохов было четверо. Трое дудели и били в бубен, а четвертый под эту музыку распевал частушки-прибаутки. Одновременно все они выделывали ногами плясовые коленца. Тут же рядом с ними на снегу лежала шапка того скомороха, который пел, в нее собравшиеся вокруг зрители бросали монеты. Зрителей собралось уже несколько десятков, подходили новые. Они смехом и одобрительными репликами отзывались на наиболее остроумные куплеты скомороха-певуна. Именно он своим высоким пронзительным голосом в первую очередь приковывал внимание толпы. Персонажами его частушек являлись жадные купцы, толстомясые купчихи, взяточники приказные, высмеивалось, и крестьянское тугодумие, и скучная однообразная жизнь ремесленников, изо дня в день делающих одно и то же: сапоги, бочки, кузнечные или гончарные изделия… Конечно, среди зрителей присутствовали те, о ком пел скоморох. Но, с неудовольствием прослушав куплет про себя, тот же слушатель с удовольствием смеялся над издевательским остроумием в адрес других. В общем, скоморохам внимали, их подбадривали и хоть не часто, но монеты со звоном падали в лежавшую на снегу шапку.

      Протопоп!!… Протопоп идёт… Аввакум… разбегайтесь!!!– вдруг в самый разгар представления пронеслось над небольшой базарной площадью. Зрители стали спешно расходиться. Скоморохи же настолько вошли в раж, что не услышали предостережений. А может, видя, как хорошо тут принимают, они подумали, что зрители в обиду их никак не дадут. Они впервые попали в эту слободу и потому не знали, насколько высок здесь авторитет местного протопопа, насколько он бесстрашен и крепок в своей вере. В своих странствиях они таковых священнослужителей еще не встречали, потому не побежали, а продолжили свое пение, дудение и ногодрыгание, в то время как большинство зрителей на удивление быстро разошлись.

      Ах вы дармоеды, бездельники богомерзкие!– с этими словами протопоп с разбега обрушил свой тяжелый посох на обтянутую ветхим зипуном спину дудочника. Тот полетел в снег, выронив свою дудку. Тут же дудка была раздавлена, оказавшись под сапогом протопопа.

      – Не замай нас поп, мы к воеводе вашему идем!– пятился от протопопа, прикрываясь бубном бубеньщик.

      Вторым протопоп наметил «угостить» рожечника, но своими словами бубеньщик обратил гнев протопопа на себя.

      – Ах ты тварь небожья, я те покажу не замай,– протопоп сноровисто перехватил посох и огрел уже бубеньщика, да так ловко, что одновременно и выбил из его рук бубен и сбил с него линялую заячью шапку. По пути от бубна к шапке, конец посоха зацепил бубеньщика и по лицу, ибо тот взвыл, и у него из носа полилась кровь.