Маленький цветок любви. Иосиф Семенович Сигалов

истово – на всю жизнь – ты не способен. Что ж делать, так уж ты устроен. Так устроена жизнь!

      Но я ни о чем не жалею! Когда я увидела тебя в первый раз – помнишь, на дне рождения Димы, я вдруг почувствовала и внезапный испуг, и какую-то радость, почти восторг. Я поняла, что это ты, которого я искала и ждала всю мою жизнь! Которого мне предсказала та старуха, Ада.

      Я не хотела разбивать твою жизнь, ломать твою судьбу. Ты останешься в семье, будешь жить со своей женой ( она очень любит тебя, хотя тебе иногда достается от нее, за твою мечтательность и рассеянность). А я останусь в тебе, как самая светлая мечта, как сокровенное воспоминание!

      Я передаю тебе это письмо и смартфон. Там есть и наши фото, наши селфи. Там записана эта самая прекрасная мелодия, которую мы так любим. На ней записан шум моря. Я записала все это там, в Алуште, когда мы были вместе. Не прощаюсь с тобой – читай, слушай и вспоминай!»

      Господи, неужели все произошло в этом году? Еще совсем недавно? Нет, началось все это в конце прошлого года, в декабре.

      Мы познакомились и подружились с ее братом Дмитрием зимой. В середине декабря, когда установилась морозная погода, мы поехали с женой покататься на горных лыжах в Лозу. Живописное это местечко было на севере Подмосковья, среди хвойных густых лесов.

      Гора, на которой мы катались, была невысокая, пологая, длинная, она как бы спадала каскадами вниз, к реке. За рекой, так же полого поднимался противоположный длинный берег, переходил в огромного размера поле, за которым вдалеке виднелась маленькая деревушка. По бокам этого поля стояли сплошной зеленой стеной ели – их стволы сажисто темнели, когда за ним пряталось солнце.

      Обычно мы катались с утра до четырех часов дня. А после обеда шли гулять. Небо на западе наливалось печальным сиреневым светом, потом оно медленно гасло, как в зрительном зале перед спектаклем – наступал вечер, пора зимней сумрачной скорби.

      Тем утром, я сразу умчался вниз по склону и, как всегда, проворонил беду. У жены отстегнулось на повороте крепление, она упала, подвернула ногу. Я заметил это только тогда, когда поднимался на подъемнике. Когда я подъехал, возле нее суетился невысокого роста мужчина в красной куртке.

      – Никогда тебя рядом нет, когда ты нужен – выговаривала мне жена, злясь на свою неловкость – так и подохну, когда-нибудь, не дождавшись от тебя помощи!

      – Вот ваша лыжа! – говорил наш неожиданный спаситель – хоть стоппер и сработал, но улетела в сугроб.

      Мы познакомились. Его звали Дмитрий. Лицо его показалось мне невзрачным: крупные очки, нелепые короткие усы, короткий срезанный подбородок. Он старался держаться с достоинством, но в голосе его, в манерах держаться чувствовалось не столько природное достоинство, «камильфо», сколько боязнь показаться смешным и нелепым. Он оказался искренним, преданным другом. С трогательной заботой он помог мне поднять жену, помог нам добраться до гостиницы.

      Вечером он навестил нас в нашем маленьком номере гостиницы «Восход», принес жене мазь «Вольтарен».