Азиатская одиссея. Дмитрий Алешин

аресту и казни, а его имущество изымалось в фонд армии. Та же участь ждала любого случайного свидетеля этих расправ[11].

      Но даже это можно было бы понять, если бы такой способ решения финансовых проблем не сопровождался нечеловеческой жестокостью и садизмом, которые отличали всякое их действие. Я не верил, что такими методами можно привлечь население на нашу сторону.

      Воспоминания о тех днях даже сейчас, по прошествии двух десятилетий, наводят ужас. Семенов имел обыкновение хвастаться, что не может уснуть ночью, если кого-нибудь не убил днём. Грабеж проходящих поездов, массовые казни пассажиров и сжигание дотла целых деревень стали обычным делом. Отвратительнее были только отдельные убийцы, совершавшие свои зверства с холодной, расчетливой радостью садистов. Барон Унгерн, правая рука Семенова, специально держал стаю волков, которым скармливал избранных жертв[12].

      Некоторых сжигали заживо в стоге сена, других разрывали на части лошадьми. Сипайлов, комендант Семенова, считал отличной шуткой задушить под конец вечеринки прислуживавшую ему горничную и любил похвастать перед дружками своей огромной коллекцией наручных часов и колец, называемых им «сиротами», владельцев которых он убил. Калмыков и Семенов расправлялись не только с мужчинами и женщинами, но и с детьми своих жертв. Криков жертв никто не слышал, так как обычно их увозили в сопки или тайгу, погрузив штабелем на подводу так, что многим повезло задохнуться до прибытия к месту расправы.

      Офицеры Американских Экспедиционных Сил в Сибири были единственными среди союзников, кто открыто называл этих «спасителей России» убийцами, коими они и являлись на деле. Остальные же предпочитали закрывать глаза на зверства, от которых содрогнулся бы и дьявол в аду.

      Об ужасах правления маленького смуглого человека Калмыкова свидетельствует тот факт, что его собственные люди взбунтовались против него. Три сотни из них спаслись бегством в сопки, а еще около четырехсот просили убежища в расположении частей полковника Стайера. В какой-то момент столкновение между американцами и Калмыковым казалось неизбежным, и его удалось избежать только благодаря разумному вмешательству японцев. Их влияние на атамана было абсолютным: во всех отношениях он был японской марионеткой. Оказавшись в тупике, Калмыков и Семенов разработали план тайного нападения на американцев с целью полностью выдавить их из Сибири. Но план стал известен генералу Хорвату, командующему гарнизоном полковнику Буденко и главе местного земства Медведеву. Они должным образом проинформировали Грейвса, и катастрофу удалось предотвратить.

      У полковника Морроу также были проблемы с Семеновым, но ему всегда удавалось проводить свою линию. Рядовые же солдаты были настолько обозлены, что по каждому поводу вступали в стычки с людьми Семенова. Однажды около сорока американских пехотинцев в открытую атаковали бронепоезд и выбили из него семеновцев, к огромной радости

11

Документальных подтверждений этому нет. Здесь и далее, в пересказе эпизодов белого террора автор опирается на мемуары Грейвса, источник крайне субъективный и претенциозный.

12

Известный миф об Унгерне, не нашедший своего подтверждения. Факты расправ с целью реквизиций действительно имели место, но средства для этого использовались традиционные – пуля или шашка.