Ада. Рашит Халилуллин

Мама так красиво пришила? Мама, – позвала она, – а можно я к Маше схожу, поиграю? Она мне обещала куклу свою показать.

      Мама вытерла слезы, катившиеся из глаз, и улыбнулась.

      – Конечно, Ганя. Только иди через калитку. Не нужно ходить через улицу.

      – Хорошо, мамочка. А почему ты плачешь? – Ганя подошла ближе и прижалась к маме. – Тебе плохо? Тебя кто-то обидел?

      – Да нет, доченька, все в порядке. – Женщина улыбнулась. – Какая ты у меня заботливая стала. Иди.

      Она ласково поцеловала девочку в щечку и Ганя, радостная, выбежала за дверь. Какое-то время мама сидела на стуле, опустив голову и думая о чем-то о своем. Затем она встряхнулась, улыбнулась смотревшей на нее Аде, и, подхватившись, принялась за шитье.

      Ада посмотрела в окно. Ей совершенно не хотелось никуда идти, хотя мальчишки звали её с собой, обещая показать что-то интересное там, в лесу. У нее из головы не шли слова, которые мама сказала Гане. О том, что не нужно ходить через улицу. Хлопнула калитка и Ада увидела отца, идущего к дому. Открылась дверь и отец вошел в дом, прошел по чистым половицам и тяжело уселся на стул.

      – Что случилось, Хаим? – Мягко спросила Анна. – Ты сегодня рано.

      – А все теперь. – Равнодушно сказал отец, закуривая сигарету. Никогда раньше он себе такого не позволял, всегда выходя на улицу. Порывшись в кармане, отец достал и бросил на стол аккуратно сложенный вчетверо листок. – Вот, – тускло сказал он, – здесь все написано.

      – Ада, доченька, – терпеливо сказала Анна,– прочитай.

      Ада взяла листок, развернула его и с выражением начала читать.

      «…Все жиды местечка Климовск и его окрестностей должны явиться в понедельник 29 сентября 1941 года к 8 часам утра на угол Сосновой и Благостной улиц (возле кладбища).

      Взять с собой документы, деньги, ценные вещи, а также теплую одежду, белье и продовольствие на три дня.

      Кто из жидов не выполнит этого распоряжения и будет найден в другом месте, будет расстрелян.

      Кто из граждан проникнет в оставленные жидами квартиры и присвоит себе вещи, будет расстрелян.

      Арийские жители местечка ( украинцы и русские ) призываются доносить о жидах, не исполнивших этого приказа».

      – Тут ещё на украинском и немецком.. – Сказала Ада, закончив читать.

      – Там тоже самое. – Хмуро ответил отец и перевел взгляд на Анну, которая сидела, прижав руки к лицу.

      – Это что же такое, Хаим? – Едва слышно спросила она, не отрывая от него взгляда. – Откуда это у тебя?

      Отец шумно вздохнул.

      – Висит на всех столбах. – Негромко ответил он. – И ходят эти, новые, полицаи – всем раздают. Мне в мастерской дали.

      – И что же теперь будет, Хаим?

      – Не знаю, Анна, не знаю.

      Отец замолчал. Впервые за все время Ада видел отца таким растерянным.

      – Сегодня к нам в мастерские приезжал какой-то офицер, с солдатами. Говорил, что будет проводиться перепись всех евреев. Затем, после переписи, всех евреев с детьми,