Под ласковым солнцем. Империя камня и веры. Степан Витальевич Кирнос

империю золотого орла. Армия Конфедерации была довольно натренирована, обучена, экипирована и сильна, и ни в чём не уступала войскам Рейха. Канцлер терпел большие потери и не продвигался порой даже на йоту. Перед ним стояла реальная угроза потерять армию и проиграть эту войну. Но он не мог себе этого позволить, ибо его армия непобедима, а перед силой нового Рейха должен склониться каждый. И тогда правитель решился на отчаянный шаг: он применил атомное оружие. Несколько ядерных боеголовок сокрушили и дух сопротивления, и государство, и армию врага.

      Но и цена этому была велика. Эта территория превратилась в пустыню с редкой растительностью и разрушенными городами, а так же заражённой землёй, водой и воздухом. Через некоторое время стали рождаться мутанты, люди стали гибнуть от лекимии или лучевой болезни. И люди стали массово покидать эти земли. Край стал превращаться в безлюдный клок земли и грозил вообще опустеть. Но и тут Канцлер нашёл решение, которое было в духе Рейха и всей карательной системы – ссылка.

      Великая пустошь стала огромной территорией для ссылки заключённых и осуждённых. Но их не просто сюда ссылали. По всей Территории было построено множество заводов неимоверных размеров, колоссальных заводов, размером с полдюжины кварталов и высотой как десятиэтажный дом. Такие заводы называли – мануфакторий. Но главное, что было неестественно для Рейха: там многим заключённым давали некоторую степень свободы, и поэтому складывалось впечатление, что на этих заводах работают люди, похожие на обычных работников, нежели на заключённых, на сон спускавшиеся в огромные подвалы этого завода. Провиант, инструмент и одежду этим людям привозили время от времени. Единственным напоминанием о заключении были охранники, в старой военной форме и автоматами из давно ушедших времён.

      И единственным напоминанием о бурной жизни, кипевшей в этих землях, были чёрные руины разрушенных городов, что становились ещё чернее в кислотных дождях, будто предупреждая любого о том, чем может закончиться спор с Рейхом.

      На этих огромных заводах производили многие вещи в массовом количестве: от мелкого ширпотреба для граждан до большущих каркасов, предназначенных этим самым мануфакториям.

      Но тут и некая свобода окупалась по–своему. Здесь труд и экологическая обстановка полностью забирали здоровье человека, превращая его в иссохший и болезненный, но в тоже время до некоторой степени ещё живой труп. Каждый человек, попадавший в эту тюрьму, редко проживал тридцать лет. Средний срок жизни в мануфакториях был около десяти лет.

      И даже несмотря на беспросветную и мрачную обстановку вкупе с огромной концентрацией ненависти к Рейху здесь продолжали проповедовать Империал Экклесиас и Культ Государства. В мануфакториях каждый человек, несмотря на своё наказание и вечное проклятье со стороны Рейха, должен был свято чтить Канцлера. Как было сказано в Фолианте Гражданина: «Даже отвергнутый сын или дочь Рейха, поправшие ласковый свет Солнца, должны свято чтить его и любить как Бога Канцлера своего. Если же они отвергают