Славянин. Синица в руках. Александр Владимирович Забусов

отходить по своим неотложным делам.

      Но не хлебом единым, как говорится… Дудочники и рожечники, своей музыкой стали повышать градус веселья. Кое-кто из гостей налившись не в меру вином, и сам раньше времени попытался пуститься в пляс. Эх! Чего уж там… Но сегодня князь благосклонен ко всем, Улыбнулся и хлопнул в ладоши. Ясно, чего велит! Пора народ шевелить. Скоморохи как заправские акробаты, крутились и прыгали, выделывали коленца, корчили рожи, смешили собравшихся. Им всячески подыгрывали и музыканты, гусляры, ложкари и рожечники.

      Подле князя умильно улыбаясь, сидела княгиня, разодетая в шушпан и расшитый бисером и жемчугом навершник. В конце застолья государь поднял чашу с вином в честь своего зятя, князя Курского.

      –Через десять дён, дружине и гридням, а тако ж боярским полкам, бысть готовым к походу. Идем на Чернигов!

      Гул одобрения прошелся по залу. Кто-то, перекрывая общий шум, задал вопрос.

      –А вятичи? Как с ними быть, княже? Ведь купцам, да и боярству по дорогам от Мурома на сход и проходу-то нет! Ведь совсем распоясались племена, что под своей пятой зарь держит!

      Семя вброшено, пустило ростки, заставив подвыпивших озвучить чаяния.

      –К ногтю заря прижать!

      –В распыл вятичей!

      Князь благосклонно воспринял речи бояр и купечества. Выпито было не мало, а посему слегка неверным движением поднялся на ноги, возвысившись над столом, заставив умолкнуть разошедшихся, подвыпивших бояр. Ответил:

      –Вернемся с победой, и их примучим. Сам знаю, что давно нужно ихнего заря за бороду потрепать, а то и голову с плеч долой!

      Торжествующий рев разнесся по дворцовым пределам, выплеснулся наружу.

      –Слава государю!

      Ночь постучалась в окна дворца. На стенах слуги вставляли в кованые светцы факелы. Подвыпивший народ во многом числе, едва шевелили языками. Самого князя под белы рученьки, после ухода супруги и самого повели в опочивальню. Мероприятие, превратившееся в пьянку, продолжалось, когда один из рожечников, старый музыкант, шмыгнул за ряд своих коллег. Запылала свеча в круге, установленная прямо на каменный пол за спинами оркестрантов. Вряд ли кто-то из гостей и прислуги слышал в шуме голосов при музыкальном сопровождении, слова наговора на горящее пламя свечи, производимое стариком.

      –Закажите и сотворите Все-Боже, а боле Велесе, в сем дому и округ него и близ округи его, сонпочиванье. Лодьею быстрою, легкою мыслию, в отдохновение от трудов праведных перенесите все мыслящее, имеющее душу а тако ж нежить домашнюю в ино заречное. Мару, а морока страхи-притороки, чары, кикиморы, навии, иновы, узы, а наузы смойте-отведите. В ладе, в усладе со всеми пребудьте, чтоб в здравье проснуться, в явь возвернуться! Гой! Сон да вам в очи, да во сей ночи, а за дня дела поклоном чела богам родным многим, чьи пути-дороги со мною вместе, а иного несте. Тут сну достаток, нову дню початок в ладу со насельниками! Гой! Сон да вам в очи, да во сей ночи, стани до утра оберег чела. Тут сну достаток,