Время меховых змей. Сборник рассказов. Ирина Григорьевна Кулиш

темноглазая брюнетка, была подвижная, грациозная, радостная и красивая до боли в глазах. Степан разглядывал их из своего угла, потягивая чай.

      – Лесбиянки, – только успел он подумать, как хозяйка кафе указала прямо на него.

      – Может возьмете его с собой? От пьянства вылечите, по-вашему, по-китайски. А то где пил, с кем пил, ничего не помнит. И собутыльники хороши, бросили товарища. Мой бы Гена никогда такого не сделал, царствие ему небесное, – продолжала женщина.

      Вся компания дружно повернулась к Степану, а тому захотелось провалиться в подпол от такой рекомендации. Но ехать было надо, поэтому он выдавил:

      – Здрасьте.

      И правда, напился он что ли. Но не с сестрой же в обеденный перерыв?! А это было последнее, что он помнил.

      – А вы действительно не знаете, как сюда попали из Москвы? – спросила брюнетка, глядя пытливыми черными глазами на взъерошенного мужчину в неуместном здесь костюме и помятой белой рубашке.

      – Напился, наверное, – сказал он смирившись.

      Ему очень захотелось, чтобы он ошибся насчет девушек.

      – Но вы не похожи на пьющего, – не согласилась она, – может с вами что-то случилось?

      – Может, – не стал спорить Степан, – а вы могли бы меня подвезти в город?

      – Мы сейчас, наоборот, едем подальше от города – к морю. У нас ретрит, практика медитации и китайской дыхательной гимнастики. Хотите, едемте с нами. Через неделю мы обратно в Москву возвращаемся, и вас отвезем. Возьмем его, а? – спросила девушка, поворачиваясь к троице в китайской одежде, которые, похоже, тут были главные.

      – Не думаю, что медитация – это мое, – честно ответил Степан, – я больше опираюсь на точные науки, где все объяснимо.

      – Например, на физику? – подал голос старший из тройки.

      – Да, например.

      – А как же вы объясните двойственную природу света? Как что-то может быть и частицей и волной одновременно?

      – Ну, это уже затертый пример. Вы еще вспомните Пастера, который молился у себя в лаборатории.

      – Медитация, как ее ни назови, всегда дает отдых разуму. И помогает увидеть главное за привычным.

      Степан хмыкнул.

      – Искусственный интеллект до сих пор не создан именно по той причине, что инженеры не могут подняться над привычными техническими задачами, а гуманитарии не могут переложить философские проблемы на простой человеческий язык, – продолжил китаевед.

      – Я и без медитаций хорошо соображаю, – пробормотал Степан.

      – Но ведь оказались же вы здесь, – нокаутировал его собеседник.

      Степан промолчал, потом что-то вспомнил.

      – А не мог я вас видеть на конференции интернет-технологий в прошлом году? – спросил он.

      – Да, я делал там доклад по новым методам лингвистической обработки.

      – Ну, вот. Получается, мы с вами по одну сторону.

      – Конечно. Только я стараюсь смотреть шире, молюсь, так сказать, в лаборатории. А вы зачем-то держитесь за шоры на своих глазах, не давая им приоткрыться. Так