Руины церкви, расчлененный труп и я. Саша Ненадо

Здесь есть школа?

      – В Большой Мечетинке есть, четыре километра отсюда.

      – Муж возит?

      – Пешком хожу.

      – Учительницей… Значит, после окончания вуза приехали? И выплату по программе социального развития села получали?

      – Пятьсот тысяч, в декабре дадут.

      Саша беззвучно рассмеялся и посмотрел себе под ноги. Его армейские ботинки уже покрылись белой коркой вчерашней засохшей грязи, и теперь покрывались серым слоем свежей.

      – Хотите совет, Катя? Не давайте Маге ни копейки. А лучше уезжайте отсюда. Чем скорее, тем лучше. Прямо сегодня.

      Девушка повернула голову, длинные волосы наполовину закрыли ее лицо.

      – Вы кто? – спросила она.

      – Считайте, что вы попали в очень сложную жизненную ситуацию, почти безвыходную, и попросили меня о помощи. Я отправился на машине времени в прошлое, нашел вас и дал вам совет, как не попадать в безвыходную ситуацию. Потому что это – единственный способ вам помочь, который я знаю.

      Девушка долго стояла и смотрела на пришельца без улыбки, без злости, без любопытства. Ее лицо, чистое, с веснушками на лбу, было бесстрастным и гладким, как поверхность зеркала, в котором одни видят совершенную мудрость, другие – абсолютную тупость.

      – Идите на хер, – сказала она.

      Занавеска из одеяла, служившая в доме дверью, качнулась, и девушка исчезла.

      Водитель Валера затормозил на дороге перед просторной избой, обшитой сайдингом. На укатанной площадке рядом стояли две фуры. Дорогу ко входу охранял лебедь из покрышек и металлических обручей.

      Придорожное кафе «Как дома» могло бы понравиться Саше, не испытывай он ужас при мысли о том, чтобы сесть за стол с липкой клеенкой. Местечко было душевным, обставленным с диковатым вкусом и большой любовью. Над входом была прибита табличка, запрещающая плевать на пол, а над отдельно стоящим столиком на два стула висела коллективная фотография, где все улыбались. Саша узнал на ней Старого Бая, Валеру и бухгалтера – они с тех пор не изменились и, кажется, не переодевались. На фотографии была Айнагуль, еще без платка и с крупными красными бусами. Мага выглядел еще моложе, чем сейчас, и вместо бороды носил усики кончиками вверх. Рядом с ним стояла его предыдущая Катя, она казалась совсем девчонкой. На фото был еще один потрепаный мужичок – должно быть, тот скотник, от которого Саша отвел беду – и довольно много женщин, в том числе – хозяйка заведения.

      Повариха Люба оказалась харизматичной атомной деревенщиной, из тех, чью способность заковыристо материться превозносят в пабликах с «житейскими историями».

      – Валера, ты рано за деньгами, – без приветствия сказала она, когда водитель следом за А. вразвалочку прошел к барной стойке.