Скополамин. Михаил Мамаев

мысли о великодушии по отношению к незнакомой ему жертве обстоятельств, кем являлся этот Артур, ради очередного женского восхищения и уважения, омрачались непрактичностью сопутствующей этому суеты. Помочь ему в этом вопросе было не так сложно. Лет 10-15 назад, Демьян ради произведенного впечатления на любимую женщину и влияющую на нее подругу с большой долей вероятности взялся бы за это. Сейчас он ясно чувствовал маркеры старения в образе своих рассуждений, еще не связанные с усталостью от жизни. Инстинкты ослабевают, – рассудок избегает риска.

      Минут пять все сидели молча. Артур сидел бледный, и по нему было видно, что он хочет что-то сказать, но не решается. Паузу прервала Ксюша, посчитав, что лучше закончить сейчас, не усиливая неприязнь и оставляя возможность вернуться к этому разговору.

      – Пойдем Артурчик, – сказала она, глядя в середину зала.

      Они встали. Артур сделал движение намереваясь пожать руку на прощанье Демьяну, но не справился с нерешительностью и кивнув, побрел вслед за Ксюшей.

      Демьян нежно тронул руку Анжелы, которая, отстранившись от него, сидела с искусственной улыбкой на неприятно удивленном лице.

      – Ты понимаешь, что мой ответ ему никак не связан с уважением к твоему мнению, как любимого человека? – сказал Демьян, – Ты могла бы со мной предварительно обсудить проблему. Мы бы решили, как выйти из этой ситуации, не ставя тебя в неудобное положение перед этой экстравагантной Ксюшей. Понимаю, что до этого ты, наверняка, заверила ее, что я могу помочь ее знакомому. А этому парню, логично было сориентироваться и найти лобби в его социальной или, как считается официально, антисоциальной группе. Почему вы вообще его ко мне притащили?

      – Отец у меня деспотичный человек, – сказала Анжела, – Был им и остается. С детства указывал мне и матери, что делать и как делать. Этот стиль общения между близкими людьми ненавистен мне. Мать страдала всю жизнь. Она пыталась что-то изменить, формировать личное пространство, где она была бы самодостаточной личностью. В конце концов сломалась и превратилась в бессловесное существо. Она боялась мероприятий, на которые ходила с отцом. Он мог там так ее унизить при всех, что она стала избегать совместных компаний. В конце концов прекратила общаться даже с подругами детства. Один раз, она перепутала чемоданы в аэропорту, когда мы приехали из отпуска, отец избил ее дома при мне – 10-летней. После этого она даже со мной стала общаться, стесняясь. Потом подсела на антидепрессанты. Отец открыто живет с другой молодой бабой, а мать в нашей старой квартире, как собачонка встречая его пару раз в неделю.

      – Ты увязываешь эту часть истории своей семьи со мной? – Сказал Демьян.

      – Я, в отличие от матери, не сломалась, превратившись в забитое создание, – Продолжила Анжела, не обращая внимания на его реплику, – отец, видя меня мало из-за работы, умудрялся общаться со мной не намного лучше, чем с матерью. Прямо как старорусский помещик. Внешне все выглядело великолепно: лучшая школа, репетиторы, любые