Во всем виновата Юдифь. Роман Казимирский

ты можешь так говорить? Если война, то это в любом случае плохо!

      – В новостях говорят, что жертв нет. У них продовольствие заканчивается, они скоро сдадутся. И все станет, как раньше.

      – Да? Удивительно. Ну, раз так, то и замечательно. Ты меня держи в курсе дел, пожалуйста. А то как-то не хочется отставать от жизни. Просто помни, что меня это интересует, ладно? Внимательно слушай новости. Теперь ведь ты – мои глаза и уши.

      – Конечно, милый. Кушай, а то остынет.

      Как это замечательно – играть в глухой телефон с глухим. Впрочем, разницы почти никакой. Первый сказал второму «А», тот передал «Б», которое превратилось во что-то еще. Самое смешное в этой игре то, что первоисточник прекрасно понимает: сказанное им и так будет искажено – и все равно старается проговорить свою часть максимально быстро, чтобы усугубить ложь на выходе. Зачем?

      Я не знаю, о чем думает моя жена. Возможно, я и не хочу этого знать. Не вижу, во что она сейчас одета. Не слышу, с кем и о чем говорит. Мир уменьшился до размеров размаха моих рук и в то же время стал таким глубоким, что если начать в него падать, умрешь прежде, чем достигнешь дна. Хорошо это или нет – я пока не разобрался. С одной стороны, сложно найти смысл в бесконечности, если нет стен. С другой – правила таким, как я, не писаны. Действительно, что возьмешь с немощного? Я могу совершить любую глупость – и меня оправдают, ссылаясь на то, что я не отдавал себе отчет в своих действиях. Наверное, это и есть счастье: безнаказанность, оправданная тем, что виноват кто-то другой. В моем случае это тот, кто сделал меня таким. Выходит, я должен благодарить его за то, что имею. За мое будущее, которого не случилось, но в котором, будь оно у меня, все получилось бы. Кто-то сказал однажды, что мы сами строим свою жизнь. Осталось научиться получать удовольствие от вседозволенности, когда ничего не запрещено, но и сделать ты ничего не можешь. Ползком наощупь – от кирпичика к кирпичику.

      Во всем виновата Юдифь

      – Мама! Мааа-мааа! Мамамамамамама!..

      – Ну, что? Сказала же: занята. Что опять?

      – Я только что прочитал о том, что меня убили, но я не умер. Так бывает?

      – Конечно, бывает, раз написали. Отстань! Займись делом. Отцу вон помоги лучше.

      – Да ну… Там пыльно – я чихаю. А еще я прочитал, что он мне не отец.

      Мать сердито зашикала и замахала руками, но мальчик только усмехнулся – она не ударит. Еще бы – так написано.

      – Так мой папа мне папа или не папа?

      – Папа, конечно.

      – А я прочитал, что нет.

      – Не верь всему, что пишут.

      – Но ты только что сама говорила …

      – Я сказала: отстань! Сейчас отца позову – он тебя живо научит, во что верить.

      Понятно: мать рассердилась не на шутку. Тоскливо заныла задница – желание спорить сразу пропало. Обиженно шмыгнув носом, мальчуган вышел за дверь и на минуту задумался. Помогать отцу скучно и сложно, к тому же от древесной пыли у него на самом деле слезились глаза и свербило в носу. Играть не с кем – в такую жару даже мух не видно. Читать? Все книги в доме – в доме мама, а это нехорошо. Пока дойдешь до моря, усохнешь вдвое, но это в любом случае