Попутчики. Андрей Кивинов

отделения.

* * *

      – Проходите, пожалуйста, молодой человек. Чай будете?

      – Нет, спасибо.

      – Простите, вас по имени-отчеству?..

      – Андрей Васильевич. Давайте на кухне, чтоб не топтать.

      – Ничего, ничего, проходите в комнату. Кивинов зашёл в комнату и сел в кресло, положив папку с бумагами на колени.

      – Слушаю вас.

      – Как бы вам объяснить. Вы не обращайте внимания, я волнуюсь. Мы с Серёжей двадцать лет прожили, всё хорошо было. Мне дежурный сказал подождите, может, к другой женщине уехал или ещё куда-нибудь, мол, сбежал от вас. Так это всё ерунда. Я у него одна была, да сын ещё. Никуда он не мог сбежать, никуда.

      Анна Петровна заплакала.

      – Успокойтесь, он вернётся. Расскажите, когда он ушёл, куда – всё поподробнее.

      – Два дня назад он за машиной пошёл. У нас машина, «девятка» новая, пять лет копили. Что-то там сломалось, и он её в мастерскую недели две назад отогнал, знаете, в ту, что на Стачек, у Кировского завода. Вот туда и поехал. Часа в четыре. Домой не вернулся. Я вечером в милицию позвонила, но мне сказали, что если в течение трёх дней не придёт, вот тогда и обращайтесь, а пока больницы обзванивайте. Но вчера я всё-таки оставила заявление. У него же документы были с собой, если б в больницу попал, наверное, уже б сообщили.

      – Не всегда, он же не президент, а обычный гражданин. Вы в мастерскую звонили?

      – Даже ездила туда. Механик сказал, что машину он получил, расписался и уехал. Деньги он вперёд внёс.

      – На работе нет? У друзей?

      – Нигде. Я всех обзвонила. Вы извините, у меня не прибрано, я места себе не нахожу.

      – Ничего страшного. А кстати, где он работал?

      – На «Темпе», объединение такое, знаете? На Садовой. Начальником отдела.

      Анна Петровна убрала платок от лица. Глаза припухли, под ними тёмные круги: сразу видно, не спала эти ночи. В молодости она, вероятно, была красивой девушкой, и даже сейчас, во время разговора, несмотря на всё своё горе, она то и дело украдкой поглядывала в зеркало напротив и поправляла волосы.

      – Скажите, он на машине халтурил, ну, я имею в виду, попутчиков брал?

      – Нет, что вы! Серёжа осторожный очень был. Он хоть и на высокой должности, а по характеру мягкий, я бы даже сказала, трусливый. Он мне сам всё время говорил, что сейчас в стране такое творится – убить запросто могут. Ну, знакомых, конечно, подвозил, бесплатно, разумеется. Может, всё-таки в аварию попал? Он же неопытный водитель. Как вы думаете, Андрей Васильевич? Или всё из-за машины?

      Зазвонил телефон. Анна Петровна встрепенулась, бросила платок на пол и побежала в коридор.

      Кивинов оглядел комнату. Ничего особенного, как у всех. Семья жила на трудовые. На стенах фотографии. Портрет мужчины, и рамка, как штурвал от самолёта, сделана. Лётчик, наверное. Коврик на полу. Страшно.

      Ведь он уже не придёт, чудес не бывает. Как она держится? Может, ещё не догадывается? А ведь где-то здесь появилась смерть. Она смотрит из-за занавесок, с экрана телевизора и с портретов на стенах.