Второе пришествие. Акким Драников

и лето, ночи здесь прохладные.

      – К тому же огонь в ночи издалека виден. Если уцелел кто в окрестностях, сообразит сюда явиться.

      Но поход за дровами пришлось отложить. На дальнем конце поля показалась внушительная процессия человек в двести.

      – Значит еще один самолет уцелел. А я думал все они ляснулись при посадке, – облегченно вздохнул Владимир.

      Радость переросла в ликование, когда выяснилось, что самолет летел из Швейцарии в Москву, и половина пассажиров была из России. Какое же это счастье – в такое ужасное время оказаться среди своих!

      – Молодой человек! – ухватив Владимира за руку, воскликнул с характерным акцентом пожилой мужчина. – Вы, случайно не сын уважаемого Льва Израильевича Гринберга?

      – Нет, – с оскорбленным видом ответил Владимир. – Я сын Николая Пахомова.

      – Очень жаль, – разочарованно пробормотал старик. – А как похож, как похож.

      – А вы кто? – в свою очередь поинтересовался я, хотя видел, что Владимир не горит желанием знакомиться.

      – Я? – старик как-то подозрительно покосился на меня. – Не скажу, а то будете смеяться.

      – Да бросьте вы. Сейчас не до смеха. А узнать друг друга все равно придется.

      – Ну, хорошо, – старик ничего не мог противопоставить этому доводу. – Я Штирлиц.

      – Вы – Штирлиц? – фыркнул Владимир. – В таком случае я – Мата Хари.

      – Да нет, вы не так поняли. Меня зовут Яков Абрамович Штирлиц. Двадцать лет я жил спокойно в прекрасном городе Одессе, а потом вышел этот дурацкий фильм и исковеркал всю мою жизнь. Пришлось эмигрировать в Израиль.

      – Только из-за фильма? – с сомнением спросил я.

      – Э… Если честно, то не совсем. Хотя сейчас это уже не имеет ни малейшего значения.

      Разговор с однофамильцем штандантер-фюрера СС затянулся, и больше ни с кем в спокойной обстановке познакомится не довелось. До наступления темноты осталось меньше часа, и все срочно отправились за дровами. Во время работы Штирлиц в общих чертах рассказал о летевших вместе с ним российских гражданах.

      – Больше трети из них – бизнесмены самого разного пошиба. Между прочим, среди пассажиров есть два уголовных авторитета. Один – вор в законе, другой рангом пониже. Еще почти треть – всякие чиновники. Остальные – сборная солянка, несколько ученых, артисты, спортсмены. Рабочие и колхозники отсутствуют.

      – И откуда он за столь короткий срок собрал такую информацию. Может, благодаря фамилии? – удивился я, но вслух спросил совсем другое.

      – Скажите, а вы к кому себя относите: бизнесменам или сборной солянке?

      – А почему вы решили причислить меня к русским? Я вообще-то космополит. Судите сами. Родился в Одессе, что сейчас в самостийной Украине, выехал на историческую родину, живу в Штатах, по делам одной швейцарской фирмы летел в Россию, – ответил Штирлиц, поднимая меньшее из двух лежащих перед ним бревнышек.

      Был в рассказе