История ислама с основания до новейших времён. Т. 2. Август Мюллер

время незначительные короли Хиры и Гассаниды, так и теперь халифы и наместники привлекали к своему двору выдающихся поэтов и осыпали их за блестящие строфы и искусные дифирамбы золотом и почестями; между тем и в среде воинов не исчез обычай превозносить песней себя и свое племя. Кайситы и кельбиты обменивались не одними только ударами: сыпались градом с той и другой стороны сатиры и оды. Племенное соревнование, положим, едва ли играло большую роль в данном случае, как бы возбуждая род поединка между соперничествующи-ми стихотворцами. В это именно время были вообще в большой моде поэтические турниры. Так, например, трое выдающихся поэтов: Аль Джарир, Адь Фараздак, оба теми-миты, и сирийский христианин Аль Ахталь, все прославившиеся своими великолепными одами в честь Омейядов, наполнили целые тома взаимными колкостями и сатирами. И в лагере набожных не ощущалось вначале недостатка в поэтических дарованиях, для которых, между прочим, достойным сюжетом служила мученическая смерть Алия и его сыновей. Но суровая сдержанность господствующей теологической школы отвращается постепенно все более и более от искусства, редко находившего одобрение у пророка. Один лишь вдохновенный хариджит Катари пытается приноровить песнь к корану.

      Однако все веяния, набожные и мирские, умела пока обуздывать рука халифа и его вице-короля. И силы великого государства, так долго раздираемые братоубийственной распрей, направляются Абд-аль-Меликом и Валидом по ту сторону границ на неверных. Начиная с 74 (693), первого после смерти Ибн Зубейра года, названного арабами вследствие исчезновения последнего претендента «годом воссоединения», подан как бы сигнал к возобновлению наступательных движений во всех направлениях. Отныне начинается целый ряд внешних войн, поддерживаемых с большой энергией. Если не считать короткого перерыва во время восстания Абдуррахмана, арабы одерживают невероятные успехи, сражаясь почти безостановочно в Индии, с армянами, византийцами, в Африке и наконец в Испании. Никогда еще ислам не был столь близок к покорению всего мира. Если наконец должен был он отступить и одновременно с христианством спасены были зародыши западной цивилизации, то это прямая заслуга двух величайших героев тогдашней Европы – Льва Исаврийского, воспрепятствовавшего со всей энергией взятию Константинополя сарацинами (98=717), и Карла Мартела, положившего мечом предел дальнейшим успехам арабов во Франции (114=732). Битва при Туре и Пуатье запечатлелась навеки в памяти западных народов как избавление от необычайной опасности. При этом, однако, мы, неблагодарные, забываем про византийцев, так часто нами поносимых и презираемых. Между тем храбрая защита греками своей столицы избавила Константинополь и Рим, два центра христианства, от исламского потопа. Ввиду беспристрастной исторической оценки оба великих события одинаково важны. Для защиты всей совокупности европейских, родственных народностей от вторжения исконных неприязненных завоевателей, для охранения