Последняя ночь последнего царя. Эдвард Радзинский

(спокойно.) Да, это – письма.

      АЛИКС. Это те письма!

      НИКИ. (так же ровно). Это те письма. Я решил сохранить их на память.

      АЛИКС. Ники!

      НИКИ. Они пишут на таком смешном французском. Это забавно. И текст мне понравился, он совершенно в стиле романов месье Дюма. Мне было жаль это уничтожить. (Читает.)

      «Мы назначили ваше похищение на завтра». Похищение! «В случае если Маленький не сможет идти, дело сильно осложнится. Нельзя ли будет на час или два усыпить его каким-нибудь наркотиком? Пусть решит это доктор».

      АЛИКС. Боже мой! Но здесь не только письма!

      НИКИ. Да, и мой ответ этим людям! И он тоже заслуживает быть сохраненным для Истории. Я описал здесь подробно наше заточение (читает): «Комната рядом занята комендантом и его помощниками, которые составляют в данный момент внутреннюю охрану. Их тринадцать, вооруженных ружьями, револьверами и бомбами. Комендант и его помощник входят к нам, когда захотят. Дежурный делает обход дома ночью дважды в час. На балконе – пулемет, под балконом – другой. От каждого сторожевого поста на случай тревоги проведен звонок к коменданту».

      АЛИКС. И думаешь, после этого отважные люди могли уцелеть?

      НИКИ. У них все в порядке

      АЛИКС. Тогда почему они замолчали?

      НИКИ. Я повторю, Аликс, уверен – никому из них мы не причинили вреда.

      АЛИКС. Не понимаю, Ники. Неизвестные люди, рискуя жизнью, налаживают с нами переписку – тайную. А вы все это оказывается вот так – открыто храните! Надеюсь, Ваше Величество, хотя бы в свой дневник ничего не писали.

      НИКИ. Почему же, все записал. Я уже сказал: не стоит менять привычек.

      АЛИКС. О, Ники! Что ты записал?

      НИКИ (читает). «Мы получили два письма одно за другим, в которых нам сообщали, чтобы мы приготовились быть похищенными какими-то преданными людьми».

      АЛИКС. Боже мой!

      НИКИ. «Но дни проходили – ничего не случилось, а ожидание и неуверенность были мучительны…»

      АЛИКС. Теперь понимаю, почему решетки на окнах. И почему вдруг замолчали эти несчастные люди. Я не сплю. Вслушиваюсь в ночь. Жду их! А их схватили! Мы погубили преданных людей, Ники.

      НИКИ. Я могу только повторить: читали мой дневник или не читали – я никого не погубил.

      АЛИКС. Как понимать это, Ваше Величество?

      НИКИ. Они все живы. И надеюсь, в будущем сумеют получше изучить французский.

      АЛИКС. Значит, ты не верил их письмам?

      Он молча расхаживает по комнате.

      АЛИКС. Да, Ники, там дурной французский, потому что писали простые люди. Но где знатные? Можно по пальцам перечесть тех, кто не предал своего государя.

      Молчание.

      АЛИКС. Хорошо, но если ты им не верил – почему ты им отвечал?

      НИКИ. Дорогая! Когда-нибудь после… Я обещаю, ты поймешь и это.

      Прошло два часа полночь. В подвальной комнате расхаживает ЮРОВСКИЙ, входит МАРАТОВ.

      ЮРОВСКИЙ. Уже первый час. Грузовика все нет.

      МАРАТОВ. Придет.

      ЮРОВСКИЙ. Я звонил в совет Белобородову.

      МАРАТОВ.