Смерть Ахиллеса. Борис Акунин

чернобровый и чубатый казачий офицер с орлиным носом и впалыми, синеватыми от небритости щеками.

      – Человек! – зычно крикнул он, нетерпеливо тряхнув листком бумаги. – Пошли на телеграф депешу отправить. Живо!

      – Гукмасов, вы? – Эраст Петрович распростер объятья. – Сколько лет, сколько зим! Что, все Патроклом при нашем Ахиллесе? И уже есаул. П-поздравляю!

      Однако этот дружественный возглас не произвел на офицера никакого впечатления, а если и произвел, то неблагоприятное. Есаул обжег молодого щеголя недобрым взглядом черных цыганских глаз и ни слова больше не говоря захлопнул дверь. Фандорин так и застыл в нелепой позе с раскинутыми в стороны руками – будто хотел пуститься в пляс да передумал.

      – В самом деле, – смущенно пробормотал он. – Как все п-переменилось – и город, и люди.

      – Не прикажете ли завтрак в нумер? – спросил портье, делая вид, что не заметил асессорова конфуза.

      – Нет, не нужно, – ответил тот. – Пусть лучше принесут из погреба ведро льду. А, пожалуй, что и д-два.

      В номере, просторном и богато обставленном, постоялец повел себя весьма необычно. Он разделся догола, перевернулся вниз головой и, почти не касаясь стены ногами, десять раз отжался от пола на руках. Слугу-японца поведение господина ничуть не удивило. Приняв от коридорного два ведра, наполненные колотым льдом, азиат высыпал аккуратные серые кубы в ванну, налил туда холодной воды из медного крана и стал ждать, пока коллежский асессор закончит свою диковинную гимнастику.

      Минуту спустя раскрасневшийся от экзерциций Фандорин вошел в ванную комнату и решительно опустился в устрашающую ледяную купель.

      – Маса, достань вицмундир. Ордена. В бархатных коробочках. Поеду представляться князю.

      Говорил он коротко, сквозь стиснутые зубы. Очевидно, купание требовало изрядных волевых усилий.

      – К самому императорскому наместнику, вашему новому господину? – почтительно спросил Маса. – Тогда я достану и меч. Без меча никак невозможно. Одно дело – русский посол в Токио, которому вы служили раньше, с ним можно было не церемониться. И совсем другое – губернатор такого большого каменного города. Даже и не спорьте.

      Он отлучился и вскоре вернулся с парадной чиновничьей шпагой, благоговейно неся ее на вытянутых руках.

      Очевидно поняв, что спорить бесполезно, Эраст Петрович только вздохнул.

      – Так как насчет куртизанки, господин? – спросил Маса, обеспокоено глядя на голубое от холода лицо хозяина. – Здоровье прежде всего.

      – Пошел к черту. – Фандорин, клацая зубами, поднялся. – П-полотенце и одеваться.

* * *

      – Входите, голубчик, входите. А мы вас тут поджидаем. Так сказать, тайный синедрион в полном составе, хе-хе.

      Такими словами приветствовал принаряженного коллежского асессора всемогущий хозяин матушки-Москвы князь Владимир Андреевич Долгорукой.

      – Да что ж вы стали на пороге? Пожалуйте вот сюда, в кресло. И зря в мундир вырядились, да еще при шпаге. Ко мне можно попросту, в сюртуке.

      За шесть лет, которые Эраст Петрович провел в