Под звездопадами. Олег Кравченко

края окопа, Эрнест, вяло двигается по узкой траншее. В приступах злости он бьет земляные стены, оставляя на них глубокие следы своих массивных кулаков, колотя до такой степени, что костяшки немеют, и с них скатывается алая кровь. Громко ругается, вытирает руки о грязную одежду и продолжает путь, не смотря под ноги.

      «Да пошли они все! Задолбали! Артур этот, тоже мне герой нашелся. Видите ли, коньяк он нашел. Херня этот коньяк, и Артур херня, и все остальные – одна большая херня. Очень много он берет на себя! Очень много».

      Горькая обида и злость запустили свои острые когти в мысли, подчиняя действия бушующим эмоциям. Не спрашивая, он выхватил сигарету прямо из губ у проходящего мимо гвардейца и вставил себе в зубы, с наслаждением делая глубокую затяжку.

      – Не против? – нагло спросил Эрнест, пуская дым прямо парню в лицо и надеясь на драку, чтоб выпустить пар.

      Настороженно измерив через дымовую завесу его большую фигуру, гвардеец отрицательно покачал головой и ответил:

      – Нет, не против. На здоровье, – и быстро удалился прочь, чтоб не накликать на себя большую беду от рук пьяного товарища по окопам.

      Эрнест в бессилии оперся о сырую стену спиной и медленно сполз по ней вниз, присев на корточки. Унылое существование в напряженном бездействии в бесконечных лабиринтах нор уже около двух месяцев давило на голову. На фоне этой небольшой ссоры, которая послужила лишь толчком, вспыхнули все переживания, тревоги и страхи, скопившиеся в укромных уголках мозга за время, проведенное здесь. Каждый день был отпечатком предыдущего и в то же время проходил в немом ожидании неизбежного и тревожного будущего.

      Он никогда не хотел на войну, не задумывался о службе всерьез. Изредка он смотрел фронтовые сводки по телевизору, не придавая им никакого значения. Не знал о войне почти ничего да и не хотел знать, а теперь сидит здесь, в сыром окопе самого напряженного континента, и ждет, ждет, когда же объявят атаку.

      – К черту все! – громко закричал он. – К черту! К черту это место! К черту меня! К черту их! – Сигарета продолжает медленно тлеть, подбираясь к шершавой коже пальцев и обжигая их. Но он ничего не почувствовал, продолжая орать: – К черту! К черту! К черту!

      Никто не обращает на него почти никакого внимания. У всех были приступы паники и депрессии, но они справлялись самостоятельно. Самые слабые покончили с собой еще в первые дни высадки, но самоубийцы попадаются и до сих пор. Казалось бы, спокойная обстановка, но она невыносимо давит на голову, ломая порой самых сильных.

      – Ложись! Ложись! Ложись! – в хрипящем надрыве совсем рядом раздался громкий крик. Бледная пелена ужаса прокатилась в звонких рядах скованных от страха голов. Но полностью осознать все не хватило времени. За доли секунды раздался взрыв от упавшего снаряда.

      Смертоносная волна ослепительной вспышкой, сметая живые тела и пылающую землю в одну кучу, пронеслась над разрытой гладью. Мелкие осколки, встрявшие в теплую кожу, разрывают