Синон. Дан Сельберг

Только море и скалы… везде скалы.

      – Неужели там совсем нет деревьев?

      – Есть что-то вроде редкого соснового леса. – Йенс пожал плечами. – Так… несколько скрюченных голых стволов.

      Он потянулся за следующим помидором.

      – Звучит впечатляюще. – Ханна озабоченно посмотрела на гостя.

      Тот ухмыльнулся.

      – И полное одиночество. Если не считать змей, конечно.

      Эрик достал три десертные тарелки с изображениями чаек и выложил на каждую по блину и по огромной ложке икры. Потом он щедро сдобрил каждую порцию сметаной и зеленым луком из собственного сада и улыбнулся. Сёдерквист предпочел бы не распространяться перед гостем о том, почему в их саду произрастает такой великолепный зеленый лук.

      – Прошу к столу.

      В маленькой гостиной было тепло: в открытом камине трещали березовые поленья. Возможно, они чересчур дымили, но сегодня это не имело никакого значения. То и дело шипели дождевые капли, проникавшие в камин через дымоход. Эрик подошел к магнитофону, поставил Альбиони и отрегулировал звук, а потом сел, положив на колени салфетку. Все трое подняли бокалы и принялись за еду. Йенс сразу одобрительно закивал, набивая рот зеленым луком. Покончив с тем, что было на тарелке, Эрик взял бокал и откинулся в кресле, любуясь Ханной и Йенсом. Они были чем-то вроде семьи. Или нет, они были настоящей семьей. Вальберг со своими огромными руками и всклокоченной рыжей бородой выглядел настоящим обитателем шхер. Сёдерквист по-настоящему любил друга. Он хорошо помнил, что Йенс сделал для них в те страшные дни, когда Ханна болела.

      Одно время Эрику казалось, что их дружбе пришел конец. Что Йенс никогда не простит ему того, что он сделал с Ханной. Но она выжила, и сумасшедшее путешествие Сёдерквиста оказалось не напрасным.

      Гость поднял бокал и провозгласил тост:

      – Как там у Бельмана?[5] «Цветы любви, политые вином…» Я люблю вас, друзья. За вас!

      Они чокнулись. Йенс – признанный мастер застольной беседы – перегнулся через стол и посмотрел в глаза Ханне.

      – Тема сегодняшнего вечера – любовь. Виктор Гюго говорил, что настоящая любовь – та, что случается вопреки воле влюбленного. Это противоречит точке зрения Аристофана, который полагал, что наши далекие предки имели по четыре руки и столько же ног, а потом каждого из них разделили надвое, и с тех самых пор люди обречены на поиски своей второй половины. Мы ищем недостающую часть самих себя. Сартр считал, что подлинная любовь мимолетна, поэтому ее невозможно сохранять сколь бы то ни было продолжительное время…

      – Поэтому они с де Бовуар выбрали жизнь без любви, – задумчиво кивнула Ханна. – Точнее, без секса. Бовуар полагала, что женщина обречена оставаться зависимой от мужчины.

      Йенс закатил глаза:

      – В действительности всё наоборот. Никто из нас не в состоянии прожить без женщины… хотя бы одной.

      Он хотел рассмеяться, но осекся, натолкнувшись на серьезный взгляд Эрика. Сёдерквист давно уже понял: что-то здесь не так. И он видел, что Ханна чувствует то же. До сих пор Эрик выжидал

5

Карл-Микаэль Бельман (1740–1795) – шведский поэт и музыкант.