Леди-послушница. Симона Вилар

ведь отец обговорил с рыцарями Храма мой путь до Бристоля, – неуверенно сказала девушка.

      Юстас сделал паузу.

      – Когда ваш родитель договаривался с храмовниками, он не предполагал, что может подвернуться шанс отправить вас под охраной королевского сына. Но со мной вы будете в гораздо большей безопасности, нежели с храмовниками. Вы согласны? Или же… – он вдруг откинул капюшон, – или вас пугает общество такого непривлекательного спутника?

      Милдрэд смутилась. Сейчас, при свете очага, Юстас выглядел не таким уж безобразным: тени сгладили изъяны кожи, зато было видно, как аккуратно чистые гладкие волосы обрамляют лицо, черты которого сами по себе были довольно приятны. К тому же она за прошедшее время несколько свыклась с его видом. Да и что за дело ей до его внешности, ведь они просто попутчики! А бедный Юстас думает, что она не желает принять его любезное предложение только потому, что его вид ей неприятен. Милдрэд опять стало его жалко. И чтобы как-то разрядить обстановку, она решила отшутиться. Демонстративно всплеснув руками, Милдрэд ахнула:

      – Ой, ой, ой! И как же я ранее не заметила, какой вы! Ну теперь-то вы меня окончательно напугали.

      Юстас какой-то миг смотрел на нее, потом губы его сжались, а щеки задрожали. Он фыркнул, мелко затрясся, пока не разразился смехом. Сначала это было похоже на сухой кашель – так он боролся с приступом веселья, но уже через миг откинулся назад и громко расхохотался. Сенешаль замка переглянулся с тамплиерами: ему не единожды доводилось принимать в Карисбруке сына короля, но он и представить не мог, что тот умеет так смеяться.

      Милдрэд, видя веселье принца, тоже засмеялась. Сколько-то времени они беспечно хохотали, и по лицам присутствующих тоже стали пробегать улыбки, даже угрюмый Геривей Бритто хмыкнул в усы. Только Утред мрачно смотрел из своего угла у колонны и укоризненно качал головой.

      Юстасу вдруг стало по-настоящему хорошо. И подумалось: а не бросить ли эту затею? Пусть он и далее остается для этой милой веселой девушки просто приятным попутчиком и благородным покровителем, с которым ей интересно общаться. Но сомнения завладели им лишь на краткий миг. Юстас успокоился, поймал ее руку и, поднявшись, отвел девушку от освещенного столика с шахматами к нише окна, где никто не мог их слышать.

      – Я ведь серьезно хочу предложить вам стать моей спутницей. Конечно, объяви я об этом, ваши строгие стражи в белых плащах тут же поднимут крик. Но вы-то сами, леди Милдрэд, согласны довериться мне?

      Она с сомнением теребила посеребренные накладки на концах своего пояса. И Юстас стал убеждать:

      – Подумайте, вы будете ехать под моей охраной, посетите множество заслуживающих внимания мест. Мой дядюшка епископ будет рад принять вас, а потом мы продолжим путь, причем со всевозможными удобствами. Не скрою, мне будет приятно ваше общество, но я вовсе не собираюсь подходить к вам ближе, чем это допускают честь и добродетель.

      – Они не позволят, – тихо прошептала