Разоблаченная Изида. С комментариями. Том 2. Елена Блаватская

в воздухе около небольшой жаровни, в которую, по просьбе индуса, я все время подбрасывал горящие угли. Мало-помалу облако приняло совсем человеческую форму, и я различил в этом призраке – ибо иначе я его не могу назвать – старого брахмана – жертвоприносителя, падающего на колени около этой жаровни.

      На лбу у него были знаки, посвященные Вишну, а вокруг тела – тройной шнур, знак посвященных жреческой касты. Он соединил руки над своей головой, как при жертвованиях, и губы его шевелились, как бы произнося молитву. В какой-то миг он взял щепоточку пахучего порошка и бросил ее на угли; должно быть, это был какой-то сильный состав, ибо мгновенно поднялся густой дым и заполнил обе комнаты.

      Когда дым рассеялся, я увидел призрака стоящим в двух шагах от меня – он протягивал мне свою бесплотную руку; я взял ее в свою руку, приветствуя, и был удивлен, найдя ее хотя и костлявой и жесткой, но теплой и живой.

      “Действительно ли вы являетесь древним обитателем земли?” – сказал я в этот момент громким голосом. Я еще не закончил вопроса, как слово “да” вспыхнуло огненными буквами на груди старого брахмана и исчезло, оставив впечатление, точно его написали фосфорной палочкой в темноте.

      “Не оставите ли вы мне что-нибудь на память в знак вашего посещения?” – продолжал я. Дух разорвал свой тройной шнур, скрученный из трех прядей хлопка, которым были опоясаны его бедра, дал его мне и исчез у моих ног»[192].

      «О, Брахма! что это за тайна, которая совершается каждую ночь?.. Когда лежишь с закрытыми глазами на подстилке, то тело не видишь, и душа улетает, чтобы вступить в беседу с питри… Охрани ее, о, Брахма, когда, покинув покоящееся тело, она уходит, чтобы носиться над водами, бродить по огромным просторам неба и проникать в темные и таинственные уголки долин и великих лесов Химавата!» [«Агручада Парикшай»].

      Факиры, когда они принадлежат к какому-либо отдельному храму, никогда не действуют иначе, как только по приказу. Ни один из них, если только он не достиг степени чрезвычайной святости, не освобождается от влияния и руководства своего гуру, учителя, который первый посвятил его и научил тайнам оккультных наук. Подобно «субъекту» европейского месмеризатора, обычный средний факир никогда не может целиком избавиться от психологического влияния, оказываемого на него его гуру. Проведя два или три часа в тишине и уединении внутреннего храма в молитве и медитации, факир выходит оттуда месмерически подготовленным и окрепшим: он творит гораздо более разнообразные и мощные чудеса, чем до того, как туда вошел. «Учитель» возложил на него руки, и факир чувствует себя сильным.

      Можно доказать на основании многих брахманистских и буддийских священных книг, что всегда существовала большая разница между адептами высшего порядка и чисто психологическими субъектами – подобно многим из этих факиров, которые являются медиумами в определенном значении этого слова. Правда, факир всегда говорит о питри, и это естественно, ибо они являются покровительствующими

192

Louis Jacolliot. «Phènomenes et Manifestations».