Разоблаченная Изида. С комментариями. Том 2. Елена Блаватская

подлинными развоплощенными сущностями отцов, матерей, сыновей и дочерей, друзей и знакомых тех лиц, которые наблюдали эти феномены. Казалось, что дьявол не имеет объективного существования, и это нанесло удар по самому основанию, на котором покоился трон святого Петра[44]. Ни один дух, за исключением издевающихся манекенов Планшета, не признавался даже в отдаленнейшем родстве с его Сатанинским величеством и не отводил ему под управление ни вершка территории. Духовенство чувствовало, что его престиж падает с каждым днем, так как оно видело, как люди нетерпеливо стряхивали с себя при ярком дневном свете истины темные завесы, которые столько веков закрывали им глаза. Затем, наконец, удача, которая до того была на их стороне в течение долгой войны между богословием и наукой, переметнулась к противнику. Помощь последней в изучении оккультной стороны природы была в самом деле драгоценна и своевременна, и наука невольно расширила когда-то узкую тропу феноменов в широкую дорогу. Если бы этот конфликт не дошел до кульминации в мгновение ока, – мы могли бы увидеть воспроизведенные в миниатюре позорные сцены эпизодов Салемского ведьмовства и монахинь Лоудуна. Но вышло так, что духовенство заставили замолчать.

      Сравнительная теология – новая наука

      Если наука неумышленно способствовала прогрессу оккультных феноменов, то последние аналогично помогли самой науке. До того дня как вновь воплотившаяся философия смело потребовала себе место в мире, было мало ученых, которые брались за трудную задачу исследований сравнительного богословия. Эта наука занимает область, в которую до сих пор проникло только несколько исследователей. Сопряженная с этим необходимость хорошо знать мертвые языки неизбежно сокращала число исследователей. Кроме того, в ней было меньше необходимости до тех пор, пока люди не могли заменить христианскую ортодоксальность чем-то более ощутимым. Одним из наиболее неотрицаемых фактов психологии является то, что средний человек может столь же мало существовать без религиозного элемента, как рыба без воды. Голос истины, «голос, который сильнее мощнейшего грома», говорит внутреннему человеку в девятнадцатом веке христианской эры, как он говорил в соответственном веке до Р. X. Бесполезна и невыгодна задача предлагать человечеству выбор между будущей жизнью и уничтожением. Единственный шанс, остающийся для тех друзей человеческого прогресса, которые стремятся установить для блага человечества веру, впредь совершенно освобожденную от суеверия и догматических пут, – это обратиться к нему со словами Иисуса Навина: «Изберите сегодня ныне, кому служить, богам ли, которым служили ваши отцы, бывшие за рекою, или же богам Аморреев, в земле которых живете» [Иисус Навин, XXIV, 15].

      «Наука о религии, – писал Макс Мюллер в 1860 году, – только зарождается… В течение последних пятидесяти лет подлинные документы, касающиеся наиболее значительных религий мира, попадали в руки человечества весьма

44

В Риме было два трона упомянутого апостола. Духовенство, испугавшись непрерывных доказательств, добываемых научными исследованиями, наконец решило выступить против врага, и мы видим, как в «Chronique des Arts» дается самое умное и в то же время иезуитское объяснение этого факта. По их словам, «увеличение количества верующих заставило Петра решить сделать Рим центром своей деятельности. Кладбище Остраниума было слишком далеко и недостаточно для собраний христиан. Мотив, который побудил апостола возложить на Лина и Клета последовательно сан епископа, чтобы сделать их способными разделить заботы о церкви, которая должна была распространиться безгранично, естественно приводил к умножению мест собраний. Поэтому отдельная резиденция Петра была обустроена в Виминале, и там был установлен этот таинственный Трон, символ власти и истины. Высочайший трон, пользующийся почитанием в Острианских катакомбах, однако, не был перенесен. Петр все еще посещал эту колыбель Римской церкви и, несомненно, часто исполнял там свои священные функции. Второй Трон, выражающий ту же тайну, что и первый, был установлен в Корнелии, и именно этот через века дошел до нас».

Поскольку маловероятна возможность того, что когда-либо было два подлинных трона такого рода, большинство критиков доказывают, что Петр вообще никогда не был в Риме; доводы многочисленны и бесспорны. Может быть, лучше всего начать с указания на труды Юстина Мученика. Этот великий поборник христианства, писавший в первой половине второго века в Риме, где он жил, стремившийся овладеть малейшими доказательствами в пользу той истины, за которую он пострадал, кажется ничего не знает о существовании св. Петра!!

Также ни один другой сколько-нибудь значительный писатель не упоминает его в связи с Римской церковью ранее дней Иринея, когда последний взялся сам за изобретение новой религии, которую извлек из глубин собственного воображения. Мы отсылаем читателя, пожелавшего узнать больше, к талантливому труду м-ра Джорджа Рибера под заглавием «The Christ of Paul». Доводы этого автора убедительны. Вышеупомянутая статья из «Chronique des Arts» говорит об увеличении количества верующих до такой степени, что Остраниум уже не вмещал число христиан. Теперь, если Петр вообще был в Риме, – говорится в доводе Риберы, – то это должно было быть между 64 и 69 гг. н. э., ибо в 64 г. он был в Вавилоне, откуда он писал послания и письма в Рим, и в какое-то время между 64 и 68 гг. (при царствовании Нерона) умер, то ли как мученик, то ли в собственной постели, ибо Ириней приписывает ему передачу Римской церкви вместе с Павлом (?!) (которого он преследовал и с которым ссорился всю жизнь) в руки Лина, который стал епископом с 69 г. (см. Джордж Рибер. «Христос Павла». (G. Riber. «The Christ of Paul».) С. 122). Мы рассмотрим все это более подробно в главе III.