Охотники за алмазами. Уилбур Смит

бить по ребрам, так, чтобы разорвать мышцы живота. Три или четыре удара пришлись слишком высоко, и он услышал, как треснули и сломались под его кулаком ребра.

      Когда он сделал шаг назад, человек медленно сполз по стене, и Джонни нанес ему точный удар в челюсть, выбив зубы и распющив губы, сделав их похожими на лепестки розы. Этот тип слишком шумел. Джонни заглянул в комнату Трейси, чтобы убедиться, что они ее не потревожили, но она сидела в прежней позе, ритмично наклоняясь вперед-назад.

      Он отыскал ванную, смочил платок и вытер кровь с рук и костюма. Снова вышел в коридор и наклонился к бесчувственному телу, проверяя пульс. Тот был сильным и правильным; Джонни почувствовал облегчение и вытащил лицо человека из лужи его собственной крови и рвоты, чтобы он не задохнулся.

      Потом подошел к Трейси и, несмотря на сопротивление, завернул в грязное армейское одеяло и вынес к «ягуару».

      Она успокоилась и лежала на заднем сиденье, как спящий ребенок; он укутал ее, потом вернулся в дом, набрал 999, сообщил адрес и немедленно повесил трубку.

      Джонни оставил Трейси в машине у входа в «Дорчестер», а сам пошел поговорить с администратором. Через несколько минут девушку в инвалидном кресле переправили в двухкомнатный номер на втором этаже. Доктор появился спустя пятнадцать минут.

      После его ухода Джонни вымылся в ванне; держа в руке стакан с «чивас ригал», он пошел в комнату Трейси и постоял у ее кровати. Доктор дал ей успокоительное. Она лежала, бледная и худая, но в ней была странная хрупкая красота, которую синяки под глазами лишь подчеркивали.

      Он убрал волосы с ее щеки, его руки коснулось мягкое ровное дыхание. Он почувствовал к ней такую бесконечную нежность, какой не испытывал никогда в жизни. Его самого поразила сила этого чувства.

      Он склонился к Трейси и легко коснулся губами ее губ. Они были сухими и шершавыми, будто наждак.

      Джонни выпрямился и направился к креслу. Он устало опустился в него, прихлебывая виски, чувствуя, как тепло распространяется по телу, как расслабляются мышцы. Он смотрел на бледное измученное лицо на подушке.

      – Мы с тобой в трудном положении, – сказал Джонни вслух и снова почувствовал приступ гнева. Вначале тот был беспредметным, но постепенно оформлялся и обретал фокус.

      Впервые в жизни Джонни злился на Старика.

      – Он довел тебя до этого, – сказал он девушке в кровати. – И меня…

      Реакция наступила быстро, верность была составной частью его жизни. Он всегда считал, что любые действия Старика справедливы и мудры, даже когда их мудрость и справедливость были сокрыты от него. Смертный не сомневается во всемогуществе своих богов.

      Чувствуя отвращение к собственному предательству, он принялся в свете разума рассматривать мотивы и действия Старика.

      Почему тот отправил Шапиро привезти Джонни из пустыни?

      – Он хочет, чтобы ты был в Кейптауне, Джонни. Бенедикт не справляется. Старик поручил ему лондонскую контору, это форма изгнания. Ты должен будешь руководить компанией, – объяснял