Озимый цвет. Александра Елисеева

встречать такую заботу о ближнем. Жаль только, что на меня она не распространяется.

      – Я не доверяю вам. Вы всего лишь марионетка, а я беспокоюсь о том, что может принести ваше пребывание здесь. Я должен лишить вас надежды, что, если вы избавитесь от избранника, вас будет ждать нечто хорошее. Вы никто за пределами этого замка, и даже здесь ваша судьба незавидна.

      Я побледнела.

      – Вы хотите сказать, что я могу… навредить, – слово «убить» я не смогла произнести, – князю Нерстеду?

      – Я сказал достаточно.

      Ино в упор на меня посмотрел, не оставляя сомнений, что я все поняла верно. Неужели он думал, что я на такое способна? Но как бы то ни было, перестраховывался он, а страдала я. Не хочу стать гостьей в собственном доме после смерти мужа.

      – Я настаиваю на том, чтобы мне вернули деньги моей семьи в случае несчастья. Я не желаю дурного князю Нерстеду, что бы вы ни думали. Я приехала сюда, чтобы начать жить с чистого листа.

      – Я не могу полагаться на ваше слово. Для меня оно ничего не стоит.

      – Не судите по себе. Я понимаю, что человек, готовый украсть чужое, ничего не знает о чести.

      – Я думал, мы уже решили этот вопрос.

      – Увы, время идет, но одно не меняется: на мое состояние не перестают покушаться.

      Он сжал руки, опираясь ими на стол.

      – У вас есть ко мне что-то еще?

      – Никто не воспитает детей лучше, чем их собственная мать. Тем более что речь идет об опекуне с весьма сомнительной репутацией…

      – Наследник рода должен воспитываться мужчиной. Впрочем, под вашим крылом даже девочки могут вырасти неизвестно кем.

      – На что вы намекаете? – прошипела я, жалея, что Хейн не научила меня пользоваться кинжалами. Мне очень хотелось пролить кровь.

      – Я не намекаю, а прямо говорю, огненная. Нравы в Арманьеле… весьма раскрепощенные. Думаю, для вас окажется это новостью, но в Льен невеста должна взойти к алтарю чистой и невинной.

      Я почувствовала жар. Как он смеет говорить подобное?! Демоны! Никогда еще мне не приходилось так смущаться. В моей стране не было такого культа непорочности, как в Льен, но это не значило, что мы погрязли в разврате. Да что уж там говорить, если я сама впервые поцеловалась именно здесь, в царстве. Как глупо судить других из-за нелепых домыслов!

      Я гордо выпрямилась и надменно посмотрела на Ристриха. Не буду оправдываться, все равно это ничего не изменит.

      – Боюсь, что вам понятие о достоинстве вообще не знакомо, – холодно сказала я.

      – Пожалуй, но лучше примером вашим детям стану я, а не женщина, приковывающая внимание всех мужчин в замке.

      Я едва не расхохоталась. Чье внимание я приковываю?.. Да кроме него, на меня никто не смотрит. Впрочем, даже взгляды самого Ино больше полны ненависти, чем любви. Тем более удивительно, что для него проявление красоты и женственности – нечто плохое.

      Я всегда стараюсь меньше обращать внимания на чью-то внешность. Хотя в светском обществе цена и фасон платья подчас бывают важнее личности, его носящей. Мне кажется, что умение поддержать беседу, ум и манеры куда важнее. Жаль,