Приют соблазнов. Татьяна Нильсен

хоть и пьяного шефа, он относительно себя считал непозволительным. Шапошников подскочил, уронив стул, и, вытянувшись по стойке смирно, отрапортовал:

      – Так точно, придурок! Потому что при дураке служу!

      Полицейская братия опять покатилась со смеху, а начальник, хоть и был в изрядном подпитии, инцидент этот запомнил, и при любом удобном случае старался насолить подчинённому. Вот и сейчас Серёга совсем не удивился, когда ему поручили расследовать смерть то ли криминальную, то ли от сердечного приступа, то ли спровоцированную медикаментами, в общем ничего не понятно с этой кончиной. Самое бесперспективное было в этом деле это то, что мужик умер в совершенно неподходящем месте, которое можно было только придумать– в аэропорту и не где-нибудь, а за границей в Стамбуле. Мало того, что на место преступления не попасть, потому что никто не будет оплачивать командировку, и смысла в этом посещении никакого нет– всё давным давно затоптано, вымыто и затоптано сначала. И умудрился же он помереть в таком многолюдном месте. Смерть как-то одиночество уважает, а криминальная особенно, а тут просто театр абсурда. Только аплодисментов покойник не сорвал, скончался тихонько, без кровавого фонтана, не корёжило его, не рвало, никто и не заметил, как душа поднималась к небу. И свидетелей куча, а как умер никто даже внимания не обратил. Турки молодцы, сделали грамотно всё, что возможно было в этой ситуации– опросили свидетелей, запротоколировали, провели вскрытие, определили причину смерти, выяснили, где останавливался в Стамбуле покойник, и завтра отправят тело по месту прописки и последнего проживания– в Санкт-Петербург. И это всё за такой короткий срок! «Молодцы ребята.»– с уважением подумал о турецких коллегах Шапошников. Ещё его порадовало то, что семейная пара, которая обнаружили тело, сейчас находилась в Питере, и он сможет сам с ними поговорить, хотя не был абсолютно уверен, что они скажут ему что-то больше, чем то, что уже сообщили турецкой полиции. А вдруг?! Перед ним лежали документы присланные по факсу из Стамбула. «Надо же ещё и на русский перевели,– снова с уважением подумал Шапошников о коллегах.– Наверное кто-то работает в штате полиции с отличным знанием языка.– Такой человек просто необходим,– и тут же усмехнулся, листая бумаги.– Русские с турками прониклись друг другу такой любовью на почве туризма и торговли, снуют друг к другу в гости, как к себе домой, поэтому конфликты неизбежны опять же от той же любви». За окном опустился прохладный вечер. Полицейский домой не торопился, потому что жена Нина с маленьким сыном лето проводили на даче. Шапошников скучал по ним, на выходные летел на всех порах, с вечера закупая всё, что по телефону наказывала жена. Он не особенно волновался за неё, потому что рядом находились тёща и свекровь. На удивление эти два антогонизма– две сватьи прониклись друг к другу большой дружбой и уважением. В общем компания сложилась тёплая, женская. Они нянчились с малышом, варили варенье и пекли пироги, вечерами выпивали наливочки из малины и даже пели грустные песни. А однажды,