Тайна зеленой таблички. Ольга Трунова

двора однообразный многоголосый гул, напоминающий мерное гудение улья.

      – Что ты забеспокоился?

      – Мне послышался рядом какой-то шорох. Кажется, я тоже начинаю нервничать. Ну что, я вас убедил?

      – Пожалуй, ты прав.

      – Я тоже согласен.

      – Тогда действуйте. Дата сдвигается, как мы договорились, а время начала операции остается прежним. Расходимся. Старайтесь не привлекать к себе внимания.

      От группы отделился один из собеседников. Подняв на плечо тростниковую корзину, он не торопясь направился в сторону складов. Немного погодя второй, выйдя через арку и ловко подхватив свесившийся край большого тканого ковра, присоединился к трем людям дворца, несущим его в тронный зал.

      Тем временем предзакатное солнце, чуть помедлив и на прощанье озарив небеса игрой изумительных цветов от ярко-пурпурного до нежно-розового, скрылось за горизонтом. Сразу стало темно. Центральный двор начал стремительно пустеть, и скоро в нем остались лишь люди двора, которые, стоя на деревянных лесенках, зажигали прикрепленные к стенам халентувы сосновые смоляные факелы.

      Табарна сидел в своей опочивальне за массивным столом из финикийского кедра, стоящего слева от двери, и внимательно изучал лежащую перед ним большую квадратную глиняную табличку, на которой был изображена схема восточной окраины царства и близлежащих земель. Склонившаяся над картой фигура царя, сидящего в удобном кипарисовом кресле, с сиденьем и спинкой из медвежьих шкур, находилась в центре круга света, падающего от стоящего слева от Табарны большого серебряного светильника. Вдоль стены выстроились высокие ряды полок редкого для эбенового дерева темно-коричневого цвета, уставленные золотыми статуэтками заморских богов, замысловатыми терракотовыми сосудами в виде священных животных и другими подарками иноземных послов, среди которых выделялась искусно сделанная модель маганской ладьи с двенадцатью гребцами. Рядом лежали несколько папирусных свитков.

      За спиной царя в рассеянном свете виднелся задернутый пурпурный полог, за которым находилось царское ложе. По правую руку Табарны в некотором отдалении от двери стоял туалетный столик из киликийской сосны, над которым висело прямоугольной формы серебряное зеркало, а почти треть стены занимал огромный ларь для одежды все того же темно-коричневого цвета, полускрытый занавесом.

      Царь напряженно размышлял в полной тишине, нарушаемой лишь еле слышным шелестом стоящих на столе песочных часов, представляющих собой выточенный из цельного куска горного хрусталя сосуд в виде двух перевернутых кубков, соединенных суженным горлышком. Из верхнего кубка тихо сыпалась струйка тонкого песка из просеянного порошка черного мрамора, прокипяченного в вине и высушенного на солнце. Внезапно мысли царя были прерваны звуком мягких шагов и тихим стуком в дверь.

      – Кто там? – недовольно спросил Табарна, поднимая голову. – Я же запретил меня беспокоить.

      – Это ваш постельничий Заши, господин мой, – послышался жалобный голос. – Я принес