Хроники Второй Гражданской Войны в США. Сергей Юльевич Мединский

жужжание. Как потом оказалось, это по целям отработали многоствольные пушки штурмовиков. Произошло несколько взрывов. Я спрятался за бетонной оградой. Пульс и дыхание участилось, руки затряслись. Посмотрел в небо. Пронеслись те самые самолёты. Как только они пошли на второй заход в небе, будто длинные белые змейки с оранжевыми головами, появились ракеты ПВО. Первый штурмовик успел выпустить тепловые ловушки, второй же был сбит, загорелся и через пару секунд взорвался в воздухе. Оставшийся самолёт поспешил убраться восвояси. Вскоре я заметил белую пушинку в воздухе. Видимо, пилот успел катапультироваться. «Быстрее, фотоаппарат!» – быстро достал из сумки и сделал пару фотографий. Ополченцы, стоявшие на пирсе и набережной, открыли ураганный огонь из винтовок. И хотя обе стороны соблюдали Женевскую конвенцию в отношении военнопленных и пилотов сбитых самолётов, но в такие моменты глаза покрывает лишь пелена ярости. Никто в такой обстановке и не станет вспоминать про какие-то там конвенции. Стрельба прекратилась только после того, как парашют исчез в морских пучинах.

      Понятия не имею, выжил ли пилот, да и не до этого было. Запечатлел горящие грузовики и людей, пытавшихся их потушить, одновременно пытаясь спасти хоть что-то из груза. Из-за угла выскочила пожарная машина. Пожарные расстелили шланг и начали поливать грузовики. Один из них столкнул меня с ног, и я упал, но представьте себе не на асфальт, а на чьи-то крепкие руки.

      – Спасибо! – вырвалось у меня из уст на русском.

      – Вы из России? – удивлённо спросил мой спаситель грубым мужским баритоном. Я обернулся.

      Передо мной стоял полицейский славянской внешности. Акцент слегка «зажёванный», а так он говорил вполне чисто и свободно, соблюдая все правила русской словесности. Стоял в бронежилете, уже отмеченном парой попаданий. Форма потёртая, с несколькими дырками, но в целом смотрелась как в кино, только вместо фуражки он носил каску. Сам был крепкий, но в целом, внешностью особо ничем не примечательный, кроме разве что хорошо выделявшей его огромной родинки у носа.

      – С вами всё в порядке? – спросил он ещё раз.

      – Да, спасибо! – отвечал я, до сих пор пребывая в состоянии крайнего замешательства. Отдышавшись, хотел знать ответ только на единственный вопрос.

      – Откуда вы знаете русский язык?

      Полицейский рассмеялся:

      – Я из России! Приятно услышать родную речь, тем более в такие тёмные времена… – Прищурил правый глаз, – чем вам помочь?

      Я стёр пот со лба, перевёл дыхание. До сих пор ужас и изумление преобладали над спокойствием и рассудительностью.

      – Я журналист. – Достал из куртки удостоверение. Одет я был, кстати, не по погоде. Не думал, что в марте здесь уже держится такая мягкая и тёплая погода.

      Показал документы. Полицейский осмотрел их, покачал головой и вернул:

      – Пройдёмте в участок. Я вам помогу.

      – Одну секунду, если можно…

      Возникшую паузу использовал для того, чтобы проверить багаж. У меня было три сумки: в одной из них