Судьба на излом: Маятник. Юрий Климонов

лежала женщина. Под её головой натекла уже большая лужа крови, а рядом с ней на коленках сидела девочка и плакала, взяв в ладошки руку погибшей матери:

      – Мамочка, не умирай! Как же я теперь жить-то буду? Папка погиб, теперь ты… мамочка, встань, ну пожалуйста! У меня больше никого нет!

      Я молча схватила её, подняла на руки и понесла подальше от всего этого ужаса. У переднего края колонны скопилось несколько офицеров, которые что-то горячо обсуждали. Увидев меня, один из них поманил рукой. Я приблизилась и поставила девочку на землю. Та обхватила меня обеими ручками и испуганно прижалась ко мне всем телом.

      – Представьтесь, боец! – приказал седовласый командир какой-то части, с четырьмя шпалами.

      Хм… если память не изменяет, то это полковник.

      – Рядовая НКВД Рогова. В настоящий момент являюсь регулировщицей.

      – Если бы так действовали все бойцы нашей армии, то немцы не летали бы над нашими головами. Архипов! – на его зов прибежал лейтенантик.

      Адъютант, наверное.

      – Слушаю, товарищ полковник!

      – Принеси мне из личного запаса «Красную Звезду» и удостоверение. А вам, товарищ рядовая, ещё напишу представление на сержанта. Заслужили.

      Как там правильно отвечать… ой, не помню… что-то про труд и народ было… а! Вот!

      – Служу трудовому народу!

      – Василий Афанасьевич! Давайте я сам представление напишу, а вы завизируете? – к полковнику подошёл капитан в форме НКВД.

      – Договорились, Анатолий Павлович! Только ты не забудь.

      – Да мы сегодня вечером уже в М-ске будем, вот сразу и зайду в областной отдел.

      – Рогова! Что с девочкой?

      – Товарищ капитан! Разрешите мне её у себя оставить? – попросила я, видя как девочка жмётся ко мне и совершенно не хочет никуда идти. Словно понимая, что решается её судьба, она вдруг заревела в голос:

      – Дяденька, военный! Не забирайте меня у тёти! Она хорошая, добрая!

      – Ишь, как прикипела, – у полковника встал комок в горле. – Капитан, напиши ещё сопроводительную на девочку. Пусть выдадут соответствующие документы об удочерении. Такой боевой девушке можно доверить ребёнка.

      Стоявшие рядом бойцы одобрительно загудели. Через пару минут принесли сумку с документами погибшей матери. Девочка оказалась моей тёзкой. Вот тебе и фунт изюма! Сошлись два одиночества в этом мире, две Насти. Малышке было всего семь лет и родом она из Минска.

      – Тётя Настя, а можно я вас буду мамой называть? – на меня смотрели голубые глаза ребёнка, испуганного недавним авиационным налётом и только что пережившего смерть родной матери.

      – Можно, дочка, можно… – ну вот, и я поплыла. Чисто по-женски: в горле комок, в глазах слёзы, а в груди не хватает воздуха.

      Кое-кто из бойцов быстро пробежался с «сидором» по колонне, и моей новоиспечённой дочери собрали тушёнки, пару десятков