Анжелика и король. Анн Голон

жена

      И платье надевать должна,

      Какое только муж захочет.

      Красива ли жена – оценит муж один,

      И что одобрил господин…

      Анжелика рассеянно слушала. Комедия нравилась ей, но близость Филиппа настораживала.

      «Ах, если бы он искренне обнимал меня, – думала она, – без злых воспоминаний о наших размолвках…»

      Ей хотелось повернуться к нему и сказать: «Филипп, давай прекратим вести себя как сварливые, неуживчивые дети… Я чувствую, что между нами есть многое, что позволило бы нам понять друг друга, а возможно, и полюбить. И я надеюсь. Ведь ты был моим старшим кузеном, я тобой восхищалась, о тебе я мечтала в детстве».

      Она украдкой поглядывала на него, удивленная, что ее волнение не передается его великолепному телу, столь мужественному, несмотря на жеманный наряд. Напрасно в придворных кругах распускали ужасные сплетни о маркизе дю Плесси: он не был ни жалким типом, ни лотарингским проходимцем. Рядом с ней стоял бог Марс – бог войны, суровый, неумолимый и холодный, как мраморная статуя.

      Где, под какой маской скрывалось живое тепло этого человека, казалось бы лишенного обычных человеческих реакций? Анжелике казалось, что она для него всего лишь деревянная кукла; обидно.

      В своей нравоучительной комедии «Школа жен» господин Мольер думал только об обычных мужчинах, таких как все, мещанах или дворянах, которые выходят из себя, когда их обманывают, становятся посмешищем ради пары прекрасных глаз и бледнеют, если хорошенькая женщина чересчур томно приникает к ним. Но к такому, как Филипп дю Плесси, психология великого комедиографа неприложима. Как к нему подобраться?

      В это время на сцене Арнольф узнает, что Агнеса не только не любит его, но вдобавок к тому питает страсть к светлокудрому Орасу. Арнольф разражается проклятьями:

      Не знаю, для чего я трачу время даром

      И не закончу спор хорошеньким ударом.

      С ума сведет меня ее насмешек лед,

      А хлопну раза два – и сердце отойдет.

      В своем притворном гневе Мольер был великолепен и одновременно столь искренен. Все знали, что актер ревнив и страдает от кокетства чересчур хорошенькой Бежар.

      О странности любви! Изменницам в угоду

      Теряем силу мы и отдаем свободу.

      Известно каждому, как много между них

      Нелепых выдумщиц и ветрениц пустых;

      Коварны мысли их, сердца непостоянны,

      В решениях слабы, в желаниях престранны,

      Чужда им честь – и все ж их любит целый свет,

      Как будто лучше их на свете зверя нет.

      – Ха-ха-ха! – веселились зрители.

      – Глупцы, – вполголоса произнес Филипп. – Смеются. Хотя нет среди них ни одного, кто не считал бы, что «лучше их на свете зверя нет»…

      – По крайней мере, в их жилах течет кровь, – возразила Анжелика.

      – А головы забиты глупостями!

      Нет, полно дерзости мне выносить от вас! —

      вопил Арнольф.

      И если речи вас мои не обуздали,

      То я вас вытряхну немедленно подале.

      Меня отвергли вы, не внемлете добру —

      Я