Неудержимые демоны, или История женской войны. Книга третья. Николь Галанина

во все стороны, точно отдыхающий слизняк, кругом расположены его меньшие стражи. Там Король и его маршалы проводят угрюмые зимние ночи, там и составляются важнейшие стратегические планы, там делаются первые приготовления к штурму. Ближе всех к Королевской стоит палатка Фолди. Но здесь, в центре лагеря, всё словно вымерло.

      Многие из имперцев уже больны, Его Высокопревосходительство и Лаудон Лиус – не исключение. Некоторые злорадствуют, делая ставки на то, как скоро эти двое умрут и кто скончается первым. Особенно злословит Саранус Дзил: у него огромный зуб на Фолди, уверенного в его некомпетенции, и на старшего Лиуса, обладавшего выдающейся храбростью и длинным языком. Поэтому Саранус Дзил, несмотря на то, что в очередной схватке ему прострелили левую ногу, плетёт коварные заговоры и пытается как-то повлиять на благосклонность Его Величества. Остальные маршалы тоже не стоят в стороне, перетягивая Короля на свою сторону. У каждого свой план и своё видение этой войны, каждый чем-то хорош и готов перегрызть другому глотку, а Его Величеству надо выбрать кого-то одного…

      Все эти нелицеприятные вещи – ещё афишированная сторона войны, её никто не стесняется. Получается, тогда то, что творится в тени, должно быть воистину ужасным.

      В одном из глухих уголков лагеря находится одна палатка, на которой мы сосредоточим всё своё внимание. Эта палатка ничем не выделялась из ряда остальных: возле неё так же уверенно подрагивал язычок пламени, на страже стоял бдительный часовой с заиндевевшими от холода усами… И всё-таки в ней происходило нечто необычное.

      Чтобы понять, что это было, мы заглянем внутрь и увидим человека лет тридцати, с лицом надменного мелкопоместного аристократа Империи. Человек прохаживался по палатке, явно кого-то ожидая. Изредка он подкручивал усы и стрелял взглядом по сторонам. Вдруг аристократ остановился и поглядел в угол, где аккуратно были составлены около десятка ружей новейшей модели. На его лице медленно обозначилось несколько глубоких морщин.

      – Их ещё слишком мало… – озабоченно пробормотал он.

      В эту минуту в тёплую палатку просунулась голова того самого часового с заиндевевшими усами, которого мы видели на входе. Часовой пониженным голосом позвал:

      – Ваша Милость?

      – Пришёл? – радостно воскликнул аристократ, обернувшись.

      – Пришёл, – подтвердил караульный, – но он почему-то в капюшоне.

      – Ты его обыскал?

      – Да, Ваша Милость.

      – Тогда пусть заходит, – приказал аристократ, резко махнув рукой.

      Побелевшие брови часового недоумённо приподнялись:

      – Ваша Милость, а вдруг шпион?

      – Да мне плевать, кто он! – зарычал аристократ. – С нас обоих головы снимут, если мы не найдём последнего до завтрашнего заката! Пусти его, пусти, мне уже всё равно!

      – Как скажете, – покорно откликнулся часовой и убрал голову из палатки.

      Аристократ ненадолго остался в одиночестве: вскоре в палатку довольно