Коробочка бенто. Сергей Тюленев

В конце концов в каждой свинье есть звездная пыль, по меткому выраженью Карла Сагана, – а в этой, может, пыли было много, во всяком случае побольше, чем в свиньях поменьше, и потому, если поставить ее у окна напротив солнца (звезды – которая в смысле «полная света»), лоснилась бы эта свинья ярче других живых тварей.

      Нет, не эти вопросы нас занимали, не природа тавтологической закольцованности «свинья – звезда – толпа – свинья» интересовала нас, не способы разрыва этого круга мы исследовали, когда наблюдали день за днем свинью-звезду, звезду-свинью, которая жрала самодовольно все, что совала ей толпа (хоть думала она: что vice versa3).

      Нет, мы задавались вопросом фундаментальным, не размениваясь на мелочи и частные субвопросы, по-эзоповски видя в зоологии род антропологии и – сверх-эзоповски – род познания мироздания вообще. Наш вопрос формулировался иначе: зачем нам нужен мир с такой толпой и с такой свиньей? И зачем было тратить на все это драгоценную звездную пыль?

      И, так и не найдя ответа, мы, нижеподписавшиеся, все и разом, самоустраняемся.

      Cum semel occideris4

      Стихотворение в прозе

      Сядь, зажги свечу и плачь. Сентиментальными слезами. Которые прячут от людей. Которых стыдятся. Которыми плачут лишь в окружении призраков с асфоделевых полей, один из которых и я. Видишь меня? Я слева. Видишь поднятую руку?

      Ты скорее всего и не вспомнишь меня. Та ночь, вернее, тот вечер, всего-то несколько часов, всего лишь эпизод, наверняка затерявшийся, как фотография среди других таких же или, может быть, даже более памятных воспоминаний. А я все еще помню: как я открыл дверь, как встретились наши улыбки, отчасти дань вежливости первому знакомству, отчасти знак искреннего и неожиданно благообещающего удивления, сменившее их сумасшествие, кровать – по часовой стрелке и против, снова по, и снова против; ковер, тоже зюйд, зюйд-ост, ост и т. д. по компáсу, то среди волн, нарастающих с неудержимым постоянством – ни жалости, ни передышки, то в штиле скользящих по потной коже пальцев.

      Теперь тебе уже наверное вдвое-втрое больше?

      Комната плывет в фиолетовом море неба, в которое подмешан рассеянный звездный свет; чуть не свешивающаяся в окно огромная шафрановая луна – как маяк над черными, выступающими над подоконником скалами ваших испанских кипарисов.

      Нет свечи? Да и не нужно, тебе уже не нужно больше света. Конечно, зачем! Старческая слепота…

      Но ведь глаза-то еще есть.

      Вот и поплачь, поплачь. Теперь ты во власти другого моря и других волн, другого течения, которое несет тебя по другому курсу. Теперь курс на норд, норд-вест, вест, туда, где умирает солнце. А там, когда Минос вынесет свое неоспоримое решение…

      Может, скоро встретимся здесь, тебе ведь тоже вряд ли в Элизиум.

      Переводчик

      Шпионская новелетта

      Na etom meste v parke reka delala neskolko iz-… На этом месте в парке река сделала пару несколько из…

      …Исайя

3

Наоборот (лат.)

4

Когда однажды отправишься на запад (лат.)