Странные миры. Дмитрий Ахметшин

собой всё помещение. Она повернула к себе Данила и стала его трясти, заглядывая в глаза и разводя накрашенные губы в страшной гримасе, долженствующей символизировать крайнюю степень беспокойства.

      Сам Данил не чувствовал ничего, кроме тяжести чертёнка на макушке, который, видимо, уселся там по-турецки. Каким-то образом они оказались по ту сторону зеркала и смотрели в него как в окно, по другую сторону которого был мальчик, очень похожий на Данила. "Зазеркалье!" – мелькнуло в голове, но вокруг не было того волшебного мира, в который попала Алиса – ничего даже отдалённо похожего. Тот же туалет с несколькими кабинками, та же раковина с кровавыми разводами, стены с нарисованными на них домиками, да зеркало.

      Ухватившись за волосы мальчика, чёртик свесился вниз головой прямиком на переносицу.

      – Называй меня Тимохой.

      – Тимохой? Ты что, серьёзно?

      Мальчишка фыркнул так, что бесёнок едва не свалился с его головы. Он ожидал какого-нибудь волшебного имени, вроде Добби или Эйяфьядлайёкюдля.

      – Ну да. На самом деле меня никак не зовут, я просто один из множества кровяных чертят, похожих друг на друга как две капли крови, но коль уж я оказался здесь, снаружи, мне не помешает настоящее имя.

      – И куда же мы попали… Тимоха?

      – Можно просто Тим, – великодушно разрешил чёртик. – Туда же, откуда пришли. Это один из странных миров. Они все похожи на твой как две капли воды, за тем лишь исключением, что чем-то да отличаются. Иногда это различие очевидно, иногда его ещё нужно поискать. В этом, как видишь, нет этой страшной женщины, которая так хочет к тебе ворваться.

      Данил обернулся и внимательно посмотрел на дверь. Она в самом деле не тряслась и не торопилась слететь с петель.

      – Ага… а что ещё за бурундукум?

      – Давай сделаем вид, что ты ничего не слышал.

      Чертёнок исчез из поля зрения: заполз обратно на макушку.

      – Но я слышал. Это от слова "бурундук"? Чтобы прыгать, как они, только не из норы в нору, а между этими странными мирами.

      Данил затих, обдумывая перспективы, которые открывало перед ним знание этого смешного слова.

      – Мы подождём, пока всё успокоится, а потом вернёмся?

      По ту сторону зеркала никого не было… никого, кроме него самого и чертёнка – снова. Дверь была распахнута, замок сломан. Воспитательница куда-то ушла, уводя с собой того, фальшивого, Данила.

      – Без крайней необходимости прыгать между мирами нельзя, – Тим барабанил по подбородку длинными пальцами, словно паучок, утирающийся после сытного обеда. – Придётся тебе теперь жить здесь. Я не думаю, что ты заметишь разницу. Те же мама и папа. Тот же дом и любимые игрушки. Даже книжки на полках навряд ли поменяются местами.

      – А если замечу?

      – А если и заметишь, вряд ли она тебя утешит в минуты слабости или подкинет приключение, когда будет совсем скучно. Скорее, это будет как одна из этих несуразных красивых, но бесполезных штуковин, что стоят на столе твоего папы.

      – Ничего не понял, – замотал головой Данил. – Что