Рассказы. Часть 1. Дмитрий Леонидович Федорович

том свете найду и на шкуре твоей спать лягу. Уразумел?

      – Уразумел. А вы пока камень-то прячьте. Достояние народа, головой отвечаете. Так что крепко спрячьте – искать не в шутку будут, если что. Им-то пара лишних трупов ничего не значит. Скажете им – так, мол, и так, Волк под стволом катер забрал, а больше ни о чём не знаете. Ни сном, ни духом. Да! Ещё упомяните, что о катере куда надо сообщили. Ясно?

      – Ясно, – говорю, – товарищ майор.

      – Хм. Ишь ты, майор… Капитан я. Ну, раз ясно – живей шевелись! Да, ещё – вызов мой сотрите в телефоне. Незачем им знать, куда кто звонил.

      Только его и видели. Вот тебе и спокойный вечер.

      А солнце уж совсем садится. Птицы смолкли. Только выпь с дальнего конца озера слыхать. Сама птица-то маленькая, смотреть не на что, а голосище у неё – ого-го! Вот и мотор катера ревнул – и пошёл дальше, дальше, стихая. Ушёл Волк.

      Посмотрел я на Степаныча.

      – Ну, – говорю, – теперь нам о себе думать надо. Дай-кась кисетик-то, я его в муравейнике схороню. Там, поди, искать не додумаются, а мураши с рассветом всё замаскируют так, что и не поймёшь, что потревожено было.

      И хорошо вышло, потому как первым делом обшарили нас, да и в доме всё вверх дном перевернули. Мы якобы в непонятках, упёрлись – ни при чём тут, и точка. Ну, поверили они, нет ли, а только большинство их в погоню за Волком ломануло, а двое на кордоне остались. Нас со Степанычем в сарае заперли – он у нас добротный, полуторной кладки, плотно сидим. Да только опасаемся, что нет у гостей наших особого желания живых свидетелей оставлять. Хотя, с другой стороны, ничем мы им, вроде, не досадили – да ведь поди узнай, что на чужом уме, коли в голове большие деньги крутятся.

      И убежать никак: стены там крепкие, сами ложили, пол бетонный. Окошко маленькое: не то, что Степанычу – мне не пролезть. Разве что шифер разобрать? Попробовали – шумно слишком, те двое загрозились: свяжем, говорят, если самовольничать вздумаете. А то и вовсе в расход пустим.

      А что им. Тут главное дело – первую кровь пролить, а дальше душа удержу не знает. Им-то теперь всё едино.

      Только и счастья, что лампочка светит, а то и вовсе в темноте бы сидеть пришлось. Одно осталось: полицейскую вертушку ждать. Если не порешат нас до этого срока.

      Ну, пошарили мы, конечно, по закоулкам. Был тут у меня ящичек с инструментами – я отвёртку в карман сунул, всё не с голыми руками, если что, а Степаныч молоток облюбовал. А самое главное – ножовка по металлу! Сняли мы лезвие, просунули сквозь щель, и давай потихоньку засов пилить. А засов-то добротный, и полотно старое совсем – медленно выходит, тем более, что особо шуметь-то нельзя. Ночью звук хорошо слышный.

      Услыхали они. Подошли. Последний раз, говорят, предупреждаем. А не то – запалим сараюшку, так что сидите смирно.

      Против силы не попрёшь. Хорошо хоть, пилку не отобрали: не увидали, а по звуку не смекнули, что к чему.

      Ладно-ладно, говорю, всё-всё, не надо нервничать. Больше не побеспокоим.

      Вижу, Степаныч мой насупился.

      – Так что, – говорит, – неужто вот так сложа руки сидеть и будем?

      – Так