Зелёный шёпот. Роман Казимирский

ь позорной «банки», но тщетно. Эх, знал бы тогда Саша, что Кир надолго запомнит этот момент, может быть, и не стал бы так стараться. Но он не знал – и поэтому радовался победе своей команды совершенно искренне, принимал поздравления и даже совершил два круга почета.

      Вот Саша идет домой – гордо вышагивает в рваных парусиновых туфлях и даже не боится того, что мама может не оценить подвига их обладателя на фоне урона, нанесенного выходной обуви. Это на самом деле не важно. Саша представляет, как будет рассказывать о том, что происходило на поле – как настоящий комментатор. Эх, была бы у него еще какая-нибудь звучная фамилия – Чилаверт, например. Или Дасаев. Или Касильяс! Саша представляет, как защищает ворота своей страны в финале чемпионата мира в решающий момент – и спасает всех, конечно. А потом его качают на руках, но сначала, конечно, делают кучу-малу. Ему всегда хотелось попробовать, каково это.

      Как только Саша открыл калитку и направился к дому, он тут же забыл обо всем – и о сегодняшнем матче, и о том, что собирался рассказать. Справа от дорожки, вымощенной брусчаткой, было непривычно пусто – будто кто-то вырвал часть привычной картинки и ничем не заполнил образовавшуюся пустоту. Не сразу поняв, в чем дело, Саша несколько секунд рассматривал уродливую дыру в земле. Разве она здесь была и раньше, эта дыра? Почему он ее не замечал? Или не было ее? А что тогда было? Ой!

      Еще через несколько мгновений родители Александра, почти взрослого уже мальчика двенадцати лет, выбежали из дома, услышав плач сына. Тот сидел на дне земляной ямы, кидал в них комья грязи и кричал:

      – Где оно? Куда вы его дели? Где мое дерево? Это было мое дерево! Где мое дерево? Где! Мое! Дерево!

      – Саша, что ты… Не переживай. Ты ведь хотел бассейн? Помнишь, я тебя спрашивала, – мама, волнуясь, пыталась успокоить его, отец же стоял рядом молча. – Помнишь? Вот мы и решили тебе сюрприз сделать. Пока ты с друзьями играл, дядя Коля дерево выкорчевал, вот – яму под бассейн уже выкопал. А что? Тебе не нравится? Ты знаешь, как мы его сделаем – какими хочешь цветами. Все, давай руку, не плачь. Ну, дерево, ну и что? Завтра с папой поедешь в магазин и выберешь себе другое дерево – какое захочешь. Правда, Олег? Съездишь с ним?

      Отец молча кивнул, обнял словно заснувшего Сашу и пошел с ним в дом. Глаза ребенка были закрыты, только веки слегка подрагивали и шевелились губы, будто он с кем-то разговаривал.

      – Тише, все будет так, как должно быть, – кто-то невидимый шептал из пустоты. – Мы знаем тебя, я знаю тебя. Ты не виноват. Я тебе все объясню. Чуть позже. Ты приходи – и все увидишь сам. Но молчи. Или не приходи. Будешь молчать? Наш секрет? Молодец. Приходи, я жду.

      Если бы кто-нибудь сказал Сашиным родителям, что их сын в тот момент действительно кое с кем разговаривал, наверное, его тут же отвезли бы в больницу к какому-нибудь мозгоправу. Но, к счастью, все обошлось – мальчика оставили в покое, объяснив его поведение особенностями подросткового возраста, поэтому сегодня мы имеем… Впрочем, обо все по порядку.

      ***

      Лес. Такой разный – то шумный и сердитый, то ласковый и внимательный. Сегодня тебе кажется, что ты знаешь его как свои пять пальцев, а завтра бродишь по нему как в первый раз: где вчерашние тропинки, куда делись зарубки? Можно десять раз пройти мимо какого-нибудь дерева – и только на одиннадцатый заметить, что это и не дерево вовсе, а просто тень, игра света. А может быть, и было дерево? Просто ему надоело расти на одном месте, и оно перебралось куда-нибудь поближе к воде, оставив вместо себя муляж.

      Вот и пруд как раз. Говорят, будто после войны из него вытащили истребитель, только вот пилота так и не нашли. Поэтому здесь никто не купается. Боятся, что призрак летчика на дно утащит. Мол, одиноко ему там одному, вот и ищет себе компанию. А Саша верит в то, что пилот вовремя катапультировался и спасся. И прожил долгую счастливую жизнь.

      – Сегодня прекрасный день, не правда ли, человек? Зачем ты нацепил на себя это странное приспособление? Сквозь него не сможет пробиться ни один солнечный луч. Как ты вырастешь без солнца? Будешь тонким и щуплым. Сними его.

      – Отстань, зелень. Это просто кепка. От кепки еще никто не умирал.

      – Так ты станешь первым. Посмотри на себя – щуплый, бледный. У нас таких на мульчу пускают, знаешь ли. У-р-р-р…

      Это он так смеется. Саша уже привык, а сначала пугался. Любому бы стало не по себе от такого проявления веселья.

      Саша подошел к самому берегу пруда и склонился над водой. Отражение показалось ему достаточно привлекательным: стройный, спортивного вида парень с тонкими чертами лица и большими глазами. И кепка очень даже к месту. Побудешь на таком солнцепеке без головного убора часик – нос обгорит. А кому понравится красный нос?

      – Так что сам ты мульча, – закончил Саша вслух свои рассуждения. – Я бы, может быть, и прислушался к твоему авторитетному мнению, если бы оно было авторитетным.

      – А к чьему мнению ты готов прислушаться?

      – Ну… – мальчик замялся.

      Между нами, выбор-то был невелик. Так уж повелось, что за последние пару лет Саша растерял всех своих друзей – мало кто хотел общаться с «психом»,