Сказки для взрослых. Сборник рассказов. Маргарита Резник

жизни, поверить в то, что надежда все еще есть, но эти видения с изуродованными частями тела не могли оставить ее ни на минуту: то память о них, то новые галлюцинации преследовали уставший разум девушки.

      Серый день, промозглый как осенний заставил признаться самой себе, что в этом мире мало света, что это заросли терновника и крапивы доросшие до самого неба, из них не выбраться и не прорваться сквозь без помощи друзей и близких. Есть лишь один путь, бороться самой и заставлать бороться остальных.

      Навязчивый дождь заливал стекла автомобиля, лишь изредка давая разглядеть прохожих, здания, других машин. Гленда, так ни разу не посетившая ни один музей в Дании за время ее пребывания здесь, сейчас пыталась рассмотреть хоть что-то по пути.

      Красивые старинные дома чередовались с современными многоэтажками. Люди толпились на перекрестках под зонтиками, в полиэтиленовых плащах, а кто-то терпеливо сносил небесные потоки без всего.

      Вдруг на перекрестке Гленда в очередной раз увидела пугающее зрелище. Она оцепенела.

      Ужас заставил ее изать короткий звучный вдох.

      Ни Ивер, ни его напарник не заметили такой реакции, в машине было шумно от барабанящего по крыше ливня.

      Мужчина возле светофора в кепке стоял без лица и рук и упрямо смотрел ей в лицо. Рядом с ним маленькая девочка с оскалившейся рожей походила больше на уродца после неудачной операции, но все же без поверхностного слоя кожи. “Ожег как будто? Но от чего?”

      Мысли стали заполнять ее напуганный рассудок и постепенно гостья Дании все же пришла в себя.

      “Что я здесь делаю? Почему мне здесь так плохо? Может, это северный ветер плохо сказывается на здоровье? Менингит, кажется, может вызывать проблемы с мозгом.”

      Мучимая рассуждениями о своих видениях, Гленда ехала в машине с двумя мужчинами, одного из которых она уже серьезно полюбила. А Йорнас навсегда останется в ее памяти как добрый и ранимый мальчик, но научивший ее сдерживать свое ехидство. Не напирай она на него так яро в тот вечер, они б не поругались, и ничего бы не случилось.

      -Приехали.

      Церковь Грундтвига, построенная в стиле экспрессионизма, смешанного с поздней готикой встречала своей суровостью и как бы говорила: “Каждый кто войдет, уже не выйдет прежним. Грехи ваши останутся здесь навсегда”.

      Прикрывая головы куртками троица взбежала по лестнице и ворвалась в кирпично-красную дверь. В пятницу четыре часа по полудню здесь проходило причастие для туристов. Пастор в белой альбе и зеленой с желтыми вшивками ткани, в лютеранстве это называется стола, стоял у алтаря и раздавал хлеб с вином всем приклонившим колени возле ограды.

      Мужчина в черной рубашке и брюках, с белой вставкой на воротнике, судя по всему дьякон, подошел к гостям.

      –Приветсвую, братья и сестра. Чем могу служить?

      –Нам бы попасть в Дом Благоденствия, там лежит наш родственник.

      –С удовольствием вас провожу. Но сначала вам нужно очиститься от грехов своих, оставить их Иисусу Господу нашему. Каждому необходим Спаситель. – медленное умиротворенное