Булат. Страшный суд. Валерий Эдуардович Вульферт

во двор, милиционер деловитой походкой пошел к столу, снял с плеча кожаный артиллерийский планшет и кинул его на лавочку. Сев напротив Ивана, снял и положил рядом с собой фуражку. Молча достал из кармана пачку сигарет Космос, закурил сам и предложил Ивану и деду Семену, но один уже курил самосад, второй вовсе не курил и замотал головой. Пустив из носа дым, Аванес начал разговор: «Что все пьете, и пьете! Да куда она вам только эта зараза лезет!» Дед тут же возразил, ведь его гордость только что обозвали заразой: «А ты, сам вообще что ли не пьешь? Вроде не басурманин».

      –Как не пью, пью. Но только коньяк. Арарат!

      –Понятно, буржуа простым языком сказать.

      –Что значит буржуа, никакой я не буржуа, я милиционер!

      «Да знаем кто ты»: толкнув Ивана в бок локтем, подметил дед Семен. Иван лишь кивнул головой. Взяв планшет в руки, милиционер сменил тон, и серьезно сказал: «Морозов. Морозов, я с тобой разговариваю! Ты в курсе, что на тебя заявление написано, по которому возбудят уголовное дело!» Иван опять кивнул головой. Милиционер продолжил дальше: «Так сейчас, будешь объяснительную писать, как все было. Как ворвался, как бил». Иван поднял голову, в разговор опят влез дед: «Какая объяснительная, ты что, не видишь в каком он состоянии!»

      –Его состояние, это его проблема!

      –Да в нормальном я состоянии. Только преступник не я а этот аферист Иосиф Моисеевич!

      –Он жертва!

      Иван заулыбался, и выпрямился.

      –Тюрьма по нему плачет. И по тебе тоже.

      От такой фразы милиционер вскочил и надел фуражку. Приняв официальный вид сказал: «Ты что, себе позволяешь?»

      –Это что ты себе, позволяешь? Ты что думаешь, что вокруг тебя дураки одни живут? Ты что думаешь, что я не знаю, с чей подачи, фермы на плиты разобрали! Кто ночью на перекрестке, на Урале стоял, на шухере. Неделю вывозили КАМАЗами, а как все вывезли ты и забегал.

      Брови милиционера нахмурились, нос как будто принял орлиную форму, он вернулся на свое место, оперся локтями на стол и склонился к Ивану. Глядя ему в глаза сказал: «Ты Морозов с огнем играешь. Где баба твоя? Где а? А может она вовсе и не сбежала с любовником, а может ты её прикопал где? Все знают колотил её, может перестарался? Смотри, я эту тему могу так раскрутить!» Иван не дал Аванесу договорить, и ударил ему кулаком в рожу. Тот, потеряв фуражку, свалился назад через лавочку, сапогами к верху. Иван встал из-за стола, вытер лицо рукавом и проревел волочащим языком: «Что бы я, свою Леночку, хоть пальцем тронул!» Дед Семен вцепился в разъярённого человека, пытаясь осадить его на скамью, но не осилил. Иван, еле волоча ноги, с залитыми самогоном глазами, пошел на милиционера. Тот на локтях буксуя каблуками по траве, попятился назад. Невменяемо пьяный человек, продолжал, надвигаясь бубнить: «Что бы я, свою любимую Леночку, хоть пальцем тронул!» Аванес, уперся спиной в колодец. Морозов надвигался, на левой руке у него висел дед, не в силах остановить. Милиционер схватился за кобуру и вынул пистолет. Дед Семен, завопил