Под алыми небесами. Марк Салливан

кто-то сейчас сказал, что союзники будут здесь к Рождеству.

      – Я хочу, чтобы американцы пришли поскорее, – сказал Карлетто.

      – И я тоже, – согласился Пино. – Больше джаза! Меньше оперы!

      Припустив с места в карьер, он перепрыгнул через пустующую скамейку и металлическую решетку вокруг статуи Леонардо, проскользил по ровной поверхности постамента, перепрыгнул через решетку по другую сторону и приземлился мягко, как кот.

      Миммо, которого переполняли амбиции, попытался повторить тот же трюк, но растянулся перед темноволосой коренастой женщиной в платье с цветочным узором. Ей было примерно сорок, может, чуть больше. Она несла футляр для скрипки, на голове у нее была синяя широкополая соломенная шляпка, защищавшая от солнца.

3

      Женщина настолько перепугалась, что чуть не выронила футляр. Она прижала его к груди и была очень сердита, а Миммо застонал и схватился за ребра.

      – Это Пьяцца делла Скала! – брюзгливо сказала она. – Здесь памятник великому Леонардо! Неужели у тебя нет никакого уважения? Играй в свои детские игры в другом месте.

      – Вы думаете, мы дети? – сказал Миммо, выпятив грудь. – Маленькие мальчики?

      Женщина посмотрела ему за спину и ответила:

      – Маленькие мальчики, которые не понимают большой игры вокруг них.

      Над площадью начали собираться тучи, отчего вокруг потемнело. Пино развернулся и увидел большой черный «даймлер-бенц», едущий по улице, которая отделяла пощадь от оперного театра. На обоих крыльях машины красовались красные нацистские флаги. На радиоантенне трепыхался генеральский флаг. Пино увидел силуэт генерала, который утвердился с прямой спиной на заднем сиденье. Почему-то от одного только вида генерала Пино пробрала дрожь.

      Когда Пино повернулся, скрипачка уже уходила с высоко поднятой головой; она демонстративно пересекла улицу после проезда нацистской штабной машины и вошла в театр.

      Парни тронулись с места, Миммо прихрамывал, потирал правое бедро и жаловался. Но Пино почти не слушал его. Прямо на них шла светло-рыжая молодая женщина с серо-голубыми глазами. Он предположил, что ей двадцать с небольшим. Она была прекрасно сложена, на лице – благородной формы нос, высокие скулы и губы, которые естественно складывались в улыбку. Стройная, среднего роста, она была одета в желтое летнее платье и несла в руке матерчатую сумку для продуктов. Свернув с тротуара, она вошла в пекарню.

      – Я снова влюблен, – сказал Пино, прижав обе руки к сердцу. – Ты ее видел?

      Карлетто фыркнул:

      – Почему бы тебе не оставить это занятие?

      – Никогда, – ответил Пино, затрусил к окну пекарни и заглянул внутрь.

      Девушка укладывала хлеб в сумку. Он увидел, что обручального кольца на ее левой руке нет, и остался ждать, пока она не расплатится и не выйдет.

      Когда она появилась, он встал перед ней, приложил руку к сердцу и сказал:

      – Прошу прощения, синьорина. Ваша красота пленила меня, я должен с вами познакомиться.

      – Слушаю вас. – Она усмехнулась, обошла его