Горячее кресло. 1986 год. Телефонный начальник. Виктор Ааб

всего не перечислишь…

      Личные дела абонентов заводились с момента написания заявления, и хранились в абонентском отделе. Срок хранения их практически не был ограничен. Они являлись документами строгого учёта, и система работы с ними у меня невольно тут же стала ассоциироваться почему-то, с системой работы с личными делами и другими подобными документами, прямо чуть ли, не как в КГБ. Но там были – государственная безопасность, судьбы людей, а тут – обычные квартирные телефоны.

      Может быть, на заре развития государства, в период известной борьбы с «внутренними врагами», когда телефонная связь только начинала развиваться, такая строгая система учёта средств связи и была оправдана. Но сейчас она выглядела, по крайней мере, на мой взгляд, явным нелепым анахронизмом.

      Страна живёт в условиях тотального дефицита всего и вся. Люди привыкли стоять в очередях. Житейское дело. Кто-то кого-то обошёл, кто-то кого-то оттолкнул. В живой очереди наглецы могли выбить себе преимущества локтями и наглостью. В очереди по записи – тоже, с помощью связей, знакомств и блата. Но если купил человек по блату холодильник, или телевизор, и если продавца тут, же не схватили за руку – кто к этому возвращался?..

      А вот в связи, история установки телефона, в принципе, простого бытового устройства – ну чем важность его наличия отличается от важности наличия телевизора или холодильника? – была полностью прописана документально и хранилась в деле как зеница ока.

      Я ни в коем случае не хочу утверждать, что нарушений справедливости при «обложенных документами» установках не было. Правила допускали двойственное толкование многих пунктов. Этим умело пользовались желающие получить личную выгоду. Наверное, все-таки, не зря было заведено уголовное дело на Ковалёва. Может это и неплохо – такой учёт. Но я хочу отметить другую сторону вопроса.

      Люди прекрасно знали, что у связистов есть эти бумажные «истории установки телефона». И в пору разворачивающейся Гласности, можно представить, сколько находилось желающих выступить в роли обличителей и следователей, пытающихся доказать, что год или два года назад, по тому или иному адресу, была допущена несправедливость в распределении телефона. И связистам приходилось возвращаться к давно сделанному, поднимать всю подноготную вопроса, вспоминать… Доказывать правомерность решения и оправдываться. И многим людям, обозлённым и обманутым в очередях за другими предметами и благами, очень хотелось отыграться хотя бы на связистах.

      Я уже успел провести несколько приёмов граждан по личным вопросам. Пока, получалось удерживать их ход в рамках корректности и приличий. Но сколько нервов, выдержки и усилий требуется, чтобы выдержать эту, очень наглую и нескрываемую подозрительность к себе – особенно, если ты честный, совестливый человек. А родители воспитали меня именно таким. Не от всех исходит, конечно, эта наглая напористость –