Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин. Виктор Викторович Улин

его судьбу.

      Жаль, что мне не удалось ничего.

      Все прошло, все затихло под землей.

      Белой акации гроздья душистые больше уже не расцветут ни для мамы, ни для кого.

      * * *

      Но почему?

      Почему, почему, почему…

      Почему, слыша звуки романса «Белая акация», я, распятый на кресте своей беспощадной памяти – почему при этом кричу…

      То есть нет, не кричу.

      Мои сведенные судорогой губы шепчут еле слышное и мало кому понятное:

      Или ! Или ! лама савахфани ?..

      Но нет и не будет мне ответа.

      РЕКВИЕМ ЛЕНИНГРАДУ

      И в ярости злой канонады

      Немецкую гробить орду

      В железных ночах Ленинграда

      На бой ленинградцы идут.

      И красное знамя над ними,

      Как знамя победы встает

      И Кирова грозное имя

      Полки ленинградцев ведет!

      Из всех направлений поэзии мне наиболее дорог жанр ныне умерший: поэзия гражданского звучания.

      Стихи о мужестве, которые служат опорой в жизни, поднимая с колен каждой строчкой, распрямляя и бросая вперед.

      Представители младшего поколения, воспитанные на американских суррогатах всего – включая культуру и искусство, сущности априорно чуждые социуму, основанному 200 лет назад проститутками и беглыми каторжниками – эти меня никогда не поймут. Но нет на свете ничего более яростного и экспрессивного, нежели военная поэзия.

      А из ее наследия одной из самых моих любимых остается поэма Николая Тихонова «Киров с нами», датированная ноябрем 1941 года и до сих пор несущая мощный заряд.

      Я знаю эту поэму наизусть; я часто читаю ее вслух для себя. И всякий раз упиваюсь аллитерациями, рожденными словом «Ленинград», которое служит опорным звуковым элементом произведения.

      «Ленинград» – в этом мощном аккорде согласных звуков слышится лязг артиллерийского снаряда, «со звоном» загоняемого в казенник гаубицы на смерть врагу.

      И много других ассоциаций, не сразу поддающихся точному анализу, но вызывающих в душе очищение.

      А теперь попробуйте перекроить приведенные строфы на современный лад, характерный для «обновленной» России. Замените слово «ленинградцы» на коверкающее русский язык «петербуржцы». Что получится ?

      Звон снаряда уйдет. Уйдет вообще весь могучий драйв, которым пронизана поэма.

      Чеканные стихи превратятся в гугнивое шамканье безнадежно больного, у которого из-за провалившегося носа образовалась волчья пасть.

      Враг силой не мог нас осилить,

      Нас голодом хочет он взять,

      Отнять Ленинград у России,

      В полон ленинградцев забрать.

      Так оно и произошло. То, чего не смогли гитлеровские генералы, легко сделали демократы из местных: переименовав Великий город, они не просто отняли Ленинград у России, а практически уничтожили поколения самих ленинградцев.

      Когда это произошло ? давно, очень давно – где-то в начале 90-х годов. Когда пингвиноподобная