Восстание. Дмитрий Павлович Шишкин

за спины. Хотя места у многих были прописаны в билетах, а для «стоячих» установили экраны, и вид на эти экраны и на сцену отовсюду был одинаковый. Но толпе не присуща логика.

      Кирилл закашлялся, пытаясь вернуть к жизни застывший от холодного воздуха и волнения речевой аппарат.

      – А ты помнишь, с чего всё начиналось? – просипел он.

      – Угу, – так же прокашлявшись, ответил Антон, – конечно. Лекцию эту?

      – Да. Про Фёдорова, – молодой человек заговорил уже чисто и довольно бойко. Разговор помогал отвлечься от мыслей о предстоящем и сопутствующего, почти животного страха. – Ты знаешь, нам много чего наш тихий маньяк не рассказал.

      – Например? – тревожно спросил Антон, ожидая подвоха, когда они находились в двух шагах от цели.

      – Ну… нашего-то дела это не касается, я вообще о философии.

      – А-а-а, ну давай, всё равно надо о чём-то говорить. Так расслабляешься хоть чуток.

      – Кроме той утопии, что нам препод описал, всечеловеческого единства, победы над смертью и прочего, у него есть и негативный сценарий, прикинь!

      Антон с интересом обернулся к другу и едва не упал, поскользнувшись.

      – Ты давай не отвлекайся, чапай потихоньку, – с улыбкой напутствовал Кирилл. – И вот, представь себе, мы пока что, похоже, идём именно по этому, другому пути.

      – Ну?! – подбодрил Антон.

      – Фёдоров говорил, что, возможно, сформируется новый тип человека – животный человек, или горожанин, который будет жениться не ради рождения детей, а исключительно ради секса, который установит господство технологий над духовным, будет пищу себе, ну и там все необходимые материалы синтезировать…

      Толпа вынесла их в центр площади и начала рассасываться. Пора было действовать, пока не упустили момент. Кирилл упал на одно колено, как будто споткнувшись, но футляр «уронил» очень аккуратно. Антон присел рядом на корточки.

      – И? – спросил он.

      – И вот эта духовная деградация сделает человека таким… вечным гедонистом, что ли, – продолжил Кирилл, – он уничтожит всё, что ему станет не нужным: животных, растения, все опасные изобретения, типа дирижаблей и воздушных шаров… Во времена Николая Фёдоровича-то других летательных аппаратов не было. Он перестанет заниматься наукой, экспериментировать с изменением климата и прочим, – последние слова парень произносил, активно распихивая по карманам добытые из футляра боеприпасы – самодельные магниевые хлопушки и дымовые шашки.

      Хлопушки были ещё полуфабрикатами, поэтому занимали много места: «гранаты» в виде картонных цилиндров с крышками и фитилями и отдельно «боевые вещества» в пластиковых контейнерах от жевательных конфет. Дымовые шашки были готовы: обрезанные с обеих сторон банки из-под пива, набитые пропитанными селитрой обрывками газет.

      – Угу, – показывая, что выслушал, ответил Антон, взглянув исподлобья на толкавшихся вокруг людей.

      Никто не обращал на ребят, согнувшихся над раскрытым футляром, ни малейшего внимания.

      Антон,