Неправильные пчёлы. Андрей Анатольевич Андреев

й руки смартфон, так что речь, скорее, о чаде… Посчитав за лучшее не вмешиваться, выхожу на свежий воздух, и, устроившись на лавочке рядом с бытовкой, достаю сигареты. Щелчок зажигалки, затяжка, дым. Размеренно тарахтит генератор – первые дни, как заступил на вахту, рокот его раздражает, но потом ничего, привыкаешь, и перестаёшь замечать. На свой лад гремит и лязгает сортировочная, с участка её толком не разглядишь – лишь курганы брёвен да подъёмные краны, подпирающие макушками небо. На небе, кстати, ни облачка, удивительно для октября, хоть и зябко, и ветрено. А лес тихий, спокойный, будто бы дремлет. Деревья умирают стоя? Так и есть, и некоторым из них суждено умереть во сне. Однако, не надо паники: море зелёное сродни морю обычному, и его не вычерпать даже объёмным ведёрком харвестера.

      – Иди жрать! – кричит Лёха в распахнутое оконце, из которого прёт всё тот же чадопар.

      Окурок отправляется в жестяную банку (пожарная безопасность – прежде всего!), поднимаюсь, иду. Тоже в жестяную банку, раз уж на то пошло, только для людей. Дружно называем её субмариной (отделения, соответственно, рубками, или отсеками), пусть на флоте никто и не служил.

      – «Планты против зомбей» – это что-то с чем-то! – говорит Лёха, пока я накладываю. – Второй день отлипнуть не могу!

      С непривычки Лёху можно принять за лешего: лохматый, небритый, с помятым лицом и в помятой одежде, но я ему напарник, и выработал иммунитет. Это как с фильмом ужасов: если смотреть раз за разом, уже не страшно, а весело. Макароны товарищ не промыл, и блюдо очень похоже на название той игрушки, в которой он сейчас обитает. Секрет приготовления прост: вскипятить воду, бросить лапшу, подождать, пока вода испарится, вывернуть в кастрюлю банку тушёнки, тщательно перемешать. Приятного аппетита!

      – С тех пор, как разглядел перед носом морковку и почувствовал себя ослом, – бросаю в ответ небрежно, – компьютерные игры совершенно не моё.

      – Чью-чью морковку ты почувствовал? – Лёха на миг отрывается, – а, понял: хандра.

      – Ну, да, вроде того, – пожимаю плечами, – игры в контакты и однотрахники тоже затрахали…

      Лёха не отвечает – в параллельной реальности началась какая-то ожесточённая схватка. С тем же успехом можно разговаривать с электрочайником или плиткой…

      – Нет! – рьяно долбит он по кнопкам, – нет, отвалите, фашисты!

      За неуёмную любовь к электронным устройствам (особенно, игровым) Лёха и получил своё прозвище – Гаджет. А вот у меня прозвища не было даже в школе, и всё благодаря звучному имени – Семён. Сейчас, в свои тридцать с хвостом, сложно поверить, что когда-то переживал из-за таких пустяков.

      – А-а, – «смарт» с глухим стуком бьёт о столешницу, – завалили, гады!

      Ещё один парадокс, но с макаронами Лёха разобрался раньше меня, и уже отжимает в кружку пакетик чая. Как там называются эти люди, с асинхронными полушариями, которые могут писать двумя руками одновременно? Амбиграфы? Амбисенсы? Истина где-то рядом…

      – Ноута не одолжишь, по сети погонять? – хрустит Лёха овсяным печеньем. – Керогаз мой что-то сегодня совсем плохо берёт, а если и берёт, то трафик жрёт совершенно не в себя.

      – Без проблем, – наконец и я добил свою порцию, – но одно условие: чтоб было тихо.

      – Знаю, знаю, – перебивает он, – у тебя – спящий режим!

      – Вот именно: как поели, так лежим.

      2

      Сон перед ночной сменой – вещь полезная, но на свежем воздухе порой такое приснится, что не отмахаешься, как говорится, и трусами. Начиналось-то всё чинно и благородно: сижу на лавочке, курю, размышляю. Вдруг со стороны леса доносится голос Карима, нашего механика:

      – Первое правило: во сне никогда не смотри на свои руки.

      Я, конечно же, смотрю, и понимаю, что рук у меня нет. В приступе паники бросаюсь к бытовке, но дверь закрыта, и стучать приходится коленом, упираться – лбом. А сзади гул, и он нарастает, и в нём – опасность.

      – Впустите, – ору, – вам нельзя без меня!

      В ответ – тишина, но вспоминаю про окошко, бегу, бью в него головой. Ставни, рама – всё вылетает с одного удара, протискиваюсь внутрь. И всё б хорошо, но где-то на полпути застреваю – и ни туда, и ни сюда! Субмарина смеётся, субмарина грохочет, и перекусывает пополам…

      Проснулся я под зычный голос Мыколы – самого старшего из нашей бригады, на голом автопилоте накрылся подушкой, однако, не помогло. Вообще-то Мыколу звать Николаем, родом из-под Николаева, но в девяностые отправился на заработки за кордон, и до того дозарабатывался, что назад уже не вернулся. По виду Мыкола вылитый Тарас Бульба (пудов только поменьше), характер вспыльчивый, взрывоопасный – сало с перцем, как выразился однажды Лёха.

      – Та что ты будешь делать, опять срач на камбузе! Ничего личного, хлопцы, но в наши времена за такое расстреливали!

      – Лучше б спасибо сказал, – бормотание Гаджета почти не разобрать, – что и вам пожрать оставили…

      – Та такие харчи и поросю в кормушку стыдно вываливать!

      – Поросю, не поросю, а я бы покушал, – а это уже басок Серёги,