Частицы магии. Огонь. Марго Генер

дубы или клены. К движению немного привыкла и уже не вжимаюсь в сидение, но пальцы все еще сжаты на ручке.

      Солнце серебрится на блестящем носу телеги, и Фил щурится, как кошка на пороге в летний вечер. Когда приоткрыл окно, в щель ворвалась тугая струя воздуха. Волосы Лодина затрепыхались, он блаженно закрыл глаза, словно вот-вот растворится в родной стихии. Но вместо того, чтобы стать прозрачным, как в хранилище, и взлететь на облачке, лишь выпустил из носа голубоватый вихрь. Тот ударился в спинку сидения и растворился.

      Фил снова достал прямоугольную пластинку и стал что-то в ней тыкать, а я потерла зудящую шею и шепнула Лодину:

      – Не получается? Ветром стать не получается?

      Черноволосый покачал головой.

      – Нет, – ответил он таким же шепотом. – Я чувствую, как внутри меня бушуют ветра, словно я пустая оболочка. Но они не могут вырваться на свободу.

      – Понимаю… – отозвалась я. – Что нам делать? Этому Филу можно доверять?

      – Не знаю. Это Подмир. Тут может произойти что угодно. Но нам нужен кто-то, кто сможет провести по нему. Здесь все не так, как у нас. Они даже говорят странно. Слова знакомые, но смысла нет.

      – И что? – спросила я снова. – Мы ему расскажем?

      Черноволосый поморщился, словно ему наступили на пальцы. По лицу, вижу, Фил ему не очень нравится, но все, кого мы встречали до этого, были еще хуже. А проводник в Подмире действительно нужен.

      Лодин сделал глубокий вдох и произнес:

      – Ты слышал о Трехмирье?

      Фил отозвался, все еще тыкая пальцем в пластинку, из-за чего на дорогу смотрит урывками:

      – Это РПГ или стратегия?

      Мы переглянулись в очередной раз.

      – Думаю, ни то и ни другое, – с сомнением произнес Лодин.

      – Тогда не играл, – сообщил Фил. – Я сейчас вообще меньше играю. Раньше мог сутками из дома не выходить. Качал персов, одевал. Сами понимаете. А теперь… тоже могу не выходить, но по другой причине. Так что за игрушка?

      – Игрушка? – не понял черноволосый.

      Я подсказала шепотом:

      – Наверное, он решил, что это какая-то забава. Что Трехмирье, это забава, игра.

      – Ах вот оно что, – пробормотал Лодин, и уже громче произнес: – Нет, это не забава и не игра. Трехмирье это… Мир.

      – Ну, все игры, это мир, – согласился Фил. – Разработчики стараются так все расписать, проработать, что ух!

      Лодин прочистил горло, явно недовольный выводами подмирца, и сказал:

      – Никаких разработчиков и игр, Фил. Кода я сказал «мир», я имел ввиду такой же мир, как ваш, только другой.

      Фил покосился через плечо, забыв об управлении телегой и прямоугольной пластинке. Даже не знаю, как без лошади повозка умудрилась ехать прямо.

      Потом снова обернулся к дороге и проговорил озабоченно:

      – Вы, случайно, веществ не употребляете в своей далекой стране?

      – Не понимаю тебя, – хмуро отозвался ветер.

      – Ну, – попытался пояснить подмирец. – Чего-то, от чего могут привидеться всякие сказки. Трехмирье какое-нибудь или другая ерунда.

      Внутри все закипело. В груди словно растеклась