Квантун. Леонид Владимирович Дроздов

недвусмысленно настаивала на новой встрече. От стремительно развивавшихся событий у коллежского секретаря не осталось времени на размышления. Решение надо было принимать здесь и сейчас незамедлительно.

      – Жду вас завтра в восемь вечера в ресторане при Гранд-Отеле, – смело заявил чиновник Министерства юстиции, памятуя, что едва ли сможет освободиться раньше семи. Особенно ввиду нынешнего опоздания.

      – Прекрасный выбор, Антон Федорович, – одобрила барышня. – Я непременно буду!

      – До скорой встречи, Агата! – Горский вновь приложился к руке обворожительной красавицы, чувствуя, как за его спиной вырастают крылья.

      Антон Федорович опоздал на 36 минут. Тридцать шесть минут – для некогда пунктуального молодого человека опоздание вопиющее и недопустимое. Но что̀ больше всего изумило взволнованного и растерянного Кондратия Яковлевича, так это то, что Горский явился в превосходном расположении духа, как будто ничего не произошло.

      – Антон Федорович, – нехорошим голосом начал судебный следователь, – извольте посмотреть на собственные часы. Полагаю, они у вас безнадежно отстают.

      – Вовсе нет. Мои часы не менее точны, чем ваши… Кондратий Яковлевич, прошу меня простить. Я очень перед вами виноват.

      – Позволь узнать, что послужило причиной смены твоих приоритетов? Вижу, пунктуальность для тебя перестала быть определяющей, – строго сказал Воскресенский, перейдя на «ты».

      – Я помог человеку, который нуждался в помощи… – завуалированно объяснил коллежский секретарь, не желая упоминать, что речь идет о барышне.

      – Ну-ну. Не замечал, что тебя так воодушевляет оказание помощи, – статский советник не поверил, явив кривую ухмылку. – На первый раз прощаю.

      – Благодарю вас, Кондратий Яковлевич. Такого впредь не повторится!

      – Не зарекайся. Мало ли что̀ может случиться, – назидательно вздохнул судебный следователь. Через несколько минут он уехал, оставив Горского наедине со своими мыслями.

      Но думы думать, как говорили в старину, коллежскому секретарю не пришлось: имелось неотложное занятие. Беседа с Лютиковым явила два направления дальнейшего хода расследования. Во-первых, странный юноша для чего-то разыгравший припадок падучей. Логика подсказывала, что действовал лжеэпилептик в целях привлечения внимания большого числа дам и господ. То есть создавал благоприятную среду для воровского промысла. Стало быть, этот субъект весьма вероятно причастен к вокзальным кражам. Во-вторых, как оказалось, Лютикова обокрали на день раньше заявленного. Это дает возможность отыскать иного потерпевшего за тот день. А таковые, безусловно, должны быть, потому что инсценировать припадок падучей в столь людном месте ради одной единственной кражи, по меньшей мере, глупо. В этой связи Антон Федорович имел все основания полагать, что в означенный день непременно отыщется еще один, а, быть может, и двое потерпевших.

      Так оно и вышло. За тем лишь исключением, что потерпевших в день, когда обокрали Лютикова, оказалось целых трое! Не зря, выходит, был устроен спектакль с падучей.

      Не