Промзона. Юлия Латынина

пил с этими людьми водку. После расправы товарищи предусмотрительно вымыли стаканы, из которых угощались, произвели в доме легкий обыск, и удалились, не добравшись до семи тысяч долларов.

      – А ведь похоже, они искали не деньги, – задумчиво сказал Самарин, рассматривая грязный пакет с наличкой. – Дела у Панасоника были плохи, вряд ли у него было больше…

      После этого Самарин велел позвать к себе двух сотрудников «наружки», которые пасли Панасоника вот уже неделю.

      Сотрудники поднялись в разоренную гостиную спустя пять минут. Звали их Игорь Крупцов и Аркадий Висягин. Крупцов был низеньким и лысым, а Висягин был весь в каких-то красных пятнах.

      – А скажи мне, – окликнул Самарин судмедэксперта, – когда ты, говоришь, убили нашего пассажира?

      – С часу до четырех. Утра.

      Самарин кивнул и зашелестел бумагами.

      – А скажите мне, – спросил он сотрудников «наружки», – почему у вас в рапорте указано, что в два, три, четыре, а также пять, Леша Панасоник дрых в своем доме, когда он вовсе не дрых, а мучительно помирал?

      Крупцов и Висягин переглянулись.

      – Да вы рассказывайте, – подбодрил их Самарин.

      Крупцов и Висягин стали рассказывать.

      Они пасли Лешу Панасоника с одиннадцати утра.

      Панасоник выпростался из дому в полпервого, погрузился в джип и поехал в известную точку, – ресторан «Исток», принадлежавший коммерсанту Горному. Там Леша по кличке Панасоник отзавтракал с главой городского водоканала по кличке Минтай, – видимо, эти двое обсуждали насущные вопросы водоснабжения, а может, и вопросы политические, благо глава водоканала, в прошлом имевший две судимости, в настоящем возглавлял городскую организацию партии СПС.

      Вдоволь наговорившись о политике и водоканале, Леша Панасоник направил свои стопы в спортзал, а оттуда – в гостиницу «Орленок», проходившую во всех милицейских ориентировках как гнездо Мансура.

      Мансур тоже был в гостинице: их видели на террасе кафе вместе с Панасоником, и нельзя сказать, чтобы разговор этот был мирный. Закончился разговор тем, что Панасоник перемахнул через ограду, прыгнул в джип и поехал в заводоуправление Павлогорского ГОКа.

      В заводоуправлении Панасоник пробыл четыре часа. Что он там делал, «наружка», натурально, не знала. Самарин позвонил охранникам в заводоуправлении. Те сказали, что Панасоник действительно приезжал и просился на прием к Ахрозову. Его пустили в предбанник, где он и просидел с шести до десяти. Он бы сидел и дольше, но пришла охрана и сказала, что рабочий день кончается, а Ахрозов сорок минут как уехал в аэропорт.

      Домой Панасоник вернулся в одиннадцать вечера, – и по мере того, как Висягин и Крупцов приближались в своем отчете к этому моменту, глаза их становились все блудливее, а голоса – все тише.

      По инструкции «наружка» должна была заехать в поселок и караулить Панасоника до упора, пока эстафету в девять утра не примет следующий экипаж.

      Но Крупцов и Висягин решили схитрить.