Право на месть. Максим Михайлов

вообще сюда вызывали.

      – Виктор Сергеевич, поверьте, мне тяжело сейчас с Вами говорить, но я обязан это сделать. Так сложилось, что люди, с которыми Вы когда-то делили тяготы армейской службы, напрямую оказались замешаны в гибели Вашего родственника. Я понимаю, не легко в такое поверить, не легко осознать. Но еще труднее принять тот факт, что истинные виновники даже не они, а тот существующий на Украине антироссийский режим, что послал их на войну. Вот против этого режима я и предлагаю Вам выступить, внести, так сказать, посильную лепту в его уничтожение.

      Несмотря на ураган бушующих внутри эмоций Севастьянов не смог удержаться от улыбки, правда вышла она кривой и грустно-ироничной.

      – Вы сами-то себя сейчас слышите? Вы к чему меня призываете? Устроить на Украине революцию? Не кажется, что немного не по адресу обратились? Как-то не те у меня масштабы.

      В продолжение всей этой тирады, в которой прорвалось-таки давно копившееся в Севастьянове раздражение, фээсбэшник довольно щурился, как объевшийся сметаной кот. «Ага, пробрало все же!» – читалось на его сияющем лице.

      – Ну Вы себя недооцениваете, Виктор Сергеевич, – расплылся в улыбке оперативник едва Севастьянов выдохся и судорожно заглотнул порцию воздуха широко распяленным ртом. – Конечно, никакой революции мы от Вас не требуем. Но кое-что сделать в данной ситуации Вы действительно можете.

      – Что, например?

      – Давайте пока обойдемся без примеров. На данном этапе нам достаточно Вашего принципиального согласия нам помочь.

      – Помочь в чем?! Вы сами-то себя сейчас слышите?! Что я должен ответить?! Что соглашаюсь сделать все, что ни прикажет мне ФСБ?! – Севастьянов почти кричал, слова клокотали во рту, изливались наружу пенистой лавой.

      – А что Вы так нервничаете? – жестом руки остановил его порыв фээсбэшник. – Никто так не ставит вопрос. Хотя и в такой его постановке ничего предосудительного я лично не вижу. Достаточно много людей сотрудничали с нами именно на этих условиях. От Вас же пока требуется лишь принципиальное согласие вступить в игру на нашей стороне.

      – Но что я должен буду делать? – Севастьянов уже остывал, вспышка гнева сожрала все его силы, и теперь он чувствовал себя разбитым и опустошенным.

      – Конкретно узнаете позже. Пока лишь намекну, что Ваша задача будет состоять в содействии украинской парламентской комиссии в получении объективных материалов. Скажем, признательных показаний некоторых лично знакомых Вам наемников…

      – Ясно, – едва прокаркал внезапно охрипшим горлом Севастьянов. – А каков мой собственный интерес в этом деле? Вы наверное и это продумали?

      – Ваш интерес? – фээсбэшник казался искренне удивленным. – Да он же на поверхности. Если все получится, как надо, Вы поможете покарать тех, кто виновен в гибели Вашего племянника, разве этого не достаточно?

      – Так ведь виновны как раз те, показания которых я должен для вас обеспечить… О�