Революция на газоне. Книга о футбольных тактиках. Джонатан Уилсон

Вены, Будапешта и Праги. Это были те города, где культура кофеен была развита сильнее всего в мире.

      В эпоху заката империи Габсбургов кофейня процветала, став таким общественным салоном, местом, где смешивались мужчины и женщины из всех социальных классов, но все же эта культура носила артистический оттенок, богемный характер. Люди читали здесь газеты, обсуждали почту, играли в карты и шахматы. Политики использовали кофейню для встреч и дебатов, а интеллигенция обсуждала все последние новости дня: искусство, литературу, театр, а в двадцатые годы – и футбол.

      У каждого клуба была своя территория в стране кофеен, где встречались игроки, болельщики, функционеры и журналисты. Фаны «Аустрии» встречались в кафе «Парсифаль», фанаты «Рапида» – в «Холубе». Однако центром футбольной жизни в межвоенные годы было «Ринг Кафе». Ранее оно было полностью оккупировано фанатами крикета из числа англофилов, но к 1930 году превратилось в центр большого футбольного сообщества. Согласно статье в «Welt am Montag», после войны кафе стало «своеобразным революционным парламентом друзей и фанатов футбола; нельзя было говорить о превалировании фанатов одного клуба – здесь были представители всех клубов Вены».

      Сейчас кафе «Парсифаль» носит имя своего нового владельца – «Cafe Hummel». Но футбол там все еще смотрят!

      Влияние футбола на массовую культуру становится более ясным, если посмотреть на карьеру центрфорварда «Рапида» Йозефа Уридила. Он был родом с окраин Вены, из рабочего района, и его прямолинейный, откровенный стиль игры символизировал пролетарское происхождение клуба. Он стал первым футбольным героем кофеен, а в 1922 году – героем песни Германа Леопольди «Сегодня играет Уридил», которая была настолько успешной, что о нем узнали даже те, кто не увлекался футболом. Он начал участвовать в рекламе множества продуктов от мыла до фруктового сока, и в феврале 1924 выступил в дансинг-холле в качестве конферансье, а в кинотеатрах шел фильм «Pflicht imd Ehre», в котором Йозеф играл самого себя.

      И это была та среда, в которую ворвалась «Вундертим» Хуго Майзля. Эта команда начала зарождаться в конце двадцатых годов, и несмотря на то, что стартовала не очень успешно, в итоге им не хватило всего одного очка до первого места в Центральной европейской лиге – тридцатимесячном турнире, в котором также участвовали Чехословакия, Венгрия, Италия и Швейцария. Проиграв трижды в четырех играх на старте, затем они разгромили венгров (5:1) и итальянцев (3:0). Однако публика в «Ринг Кафе» не была удовлетворена таким результатом и агитировала за вызов в сборную Маттиаса Синделара, талантливого и умного форварда венской «Аустрии», клуба, который был плотно связан с еврейской буржуазией.

      Он был центрфорвардом нового типа, игроком столь изящного телосложения, что его прозвали «Бумажный человек». Вокруг него была аура невесомого таланта, такая легкая и изящная, что писатели сравнивали его талант со своим: прекрасное чувство времени и драмы, талант одновременно спонтанной и довольно тонкой работы. Фридрих Торберг писал в 1978 году: «Он был обладателем несметных богатств сюжетов