На шлюпах «Восток» и «Мирный» к Южному полюсу. Первая русская антарктическая экспедиция. Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен

внимание наше пирозома (Pyrosorna), длиною до семи дюймов, в диаметре от 1 3/4 до 1 1/2 дюйма, с одного конца закруглена, а с другого находится внутри отверстие, которое почти доходит до другого конца; снаружи наросты разной величины; животное сие кажется будто стеклянное, когда в воде в спокойном состоянии, иногда лишается света; спустя несколько времени с наростов начинает светить, наконец, всё принимает огненный вид, после того снова постепенно тускнеет, а при малейшем потрясении воды мгновенно блистание возобновляется. Все сии изменения происходят доколе животное не мертво, но потом блистание исчезает. Для опыта дали кошке съесть большую половину сего животного; кошка съела охотно и никаких последствий не случилось. Кажется, что и для людей не было бы вредно, но может быть и питательно.

      В продолжение нашего плавания сетка для ловления сего рода морских животных всегда висела за кормою. Странно, что они тогда попадались, когда становилось темно, днем весьма редко могли их в воде видеть; из сего не должно ли заключить, что пирозомы (Pyrosoma), имеющие сами свойство светить, убегают света солнечного или дневного, который, вероятно, для них несносен, и что по сей причине в продолжение дня спускаются в глубину, где свет не так сильно на них действует. Впрочем, я несколько распространился о сем потому, что на шлюпах наших мы не имели натуралиста, который, занимаясь одним делом, конечно бы, обратил на оное все свое внимание.

      Сопровождавшие нас частые дождевые тучи с шквалами предвещали конец северо-восточного пассада; в 6 часов утра следующего дня, когда мы находились в широте северной 7° 40’, долготе западной 22° 12’, вместо пассадного задул тихий ветер из SO четверти.

      5 октября. Ветер хотя и был попутный, но так тих, что в продолжение суток мы мало ушли вперед. Пользуясь тихою погодою, спустили ялик; Симонов и Парядин бросили лот с привязанным к оному термометром, купленным у профессора Нория[132] в Лондоне. Перемена температуры воды оказалась следующая: на глубине 290 сажень 79 1/2 по размерению Фаренгейта, на поверхности воды 82,5°, в тени 85°.[133]

      Около полудня жар был до 24,5° по разделению Реомюра, самый большой, какового мы до сего времени ещё не имели.

      Хотя я предостерёг Симонова, чтоб он не трогал руками морской крапивы (Physalia), однако из любопытства он коснулся сего растения и почувствовал воспаление многим сильнее, нежели от береговой крапивы; на руке сделались белые пятна и чрезмерный зуд.

      В двух милях от нас под ветром мы видели водяной столб и ясно могли различить пенящуюся около оного воду. Известно, что подобные водяные насосы разбиваются ядрами и что даже одно сотрясение воздуха, происходящее от действия пушечных выстрелов, достаточно, чтобы разрушить сие опасное явление.

      6 октября. Перед вечером мы видели несколько фонтанов, пускаемых большими рыбами, роду китов.

      В вытащенном флагдушном мешке, который был опущен в воду за кормою, нашли множество прозрачных шарообразных животных, имеющих свойство светить в темноте; они величиною

132

Профессор Нори (J. F. Norie) – автор таблиц и сочинений по навигации.

133

79 1/2° по Фаренгейту составляет 26,4 °C; 82,5°F – 28,16 °C; 85°F – 29,4 °C. – Ред.