Золото тайги. Максим Дуленцов

достал батарейки, постучал друг о друга, зарядил вновь, лампочка зажглась. Ведомые слабым лучом, пошли гуськом вперед, оставив трусивших девчонок дожидаться у входа. Обошли один обвал, второй, третий совсем завалил штольню, продрались ползком, а после него вдруг влево ушел провал нерукотворного происхождения. Женька указал на него, когда спустились с трухи давно сгнивших досок пола штольни на каменно-глиняный пол пещеры, где виднелись не растаявшие с зимы ледяные сталагмиты. Прошли вперед, под большой свод. Вдруг луч фонарика выхватил из тьмы ржавый предмет, Женька зажег спичку, посмотрел – керосиновая лампа. Генри поводил фонариком вокруг – только камни, но Женька опустился на колени и жег спичку за спичкой, осматривая грязную глину. Поднял щепку, вторую, и тут…

      – Фонарик поднеси, Генри, посвети на руку.

      В раскрытой ладони Женьки лежали несколько грязных кругляшков, иногда отсвечивая в слабом луче фонарика то бородой отчеканенного царя, то надписью на гурте, то головами орлов. Женька протер их:

      – Царские червонцы!

      Сколько ни ползали по полу – насобирали только одиннадцать штук. Усталые и грязные, выползли на свет, показали девочкам находку.

      – Ура! – кричала Оля, а Жанна просто жадно перебирала отмытые в росе крапивы желтые монетки.

      – Это золото? Из него можно сделать колечко и сережки? Как интересно! Генри, ты сделаешь мне из них украшения?

      Лишь Николай, жадно поглядывая на золото, тихонько сказал:

      – Надо бы сдать, по закону… – но расслабился, когда Генри отсчитал в его мозолистую руку четыре монетки.

      – Ну, товарищ секретарь, партии эти монетки не помогут, а нам приятно. Давай оставим на память. Кстати, мы тебе еще должны за проводника, а я в чемодане у тебя дома оставил настоящий американский виски! Пил виски?

      Николай помотал головой, он даже названия такого не слышал.

      – Ну вот, вези нас домой, экспедиция завершена, пьем отходную и завтра – туту, в родные пенаты!

      Радостная и опьяненная находками, пусть и незначительными, компания весело отправилась к грузовичку.

      В Ленинграде Женька едва успел на поезд в Казахстан со своим стройотрядом. Он ударно там отработал на строительстве коровника, получил немалые деньги, съездил на недельку к родителям, дал денег маме, выслушал пьяные жалобы отца, повозился с подросшим братишкой, помог выкопать картошку и к сентябрю вернулся в университет.

      Генри еще не было, говорили, что уехал по путевке в Болгарию. Где такие путевки дают, Женька не знал, ему не предлагали.

      Конечно же в первый день после лекций рванул к Гостиному, у бабок купил еще дешевые местные астры и вскоре уже стоял у пединститута, держа букет за спиной. Но прошло полчаса, час, а Катя не появлялась. Тогда Женька пошел к ее дому, поднялся на этаж, постоял перед дверью, подумал и засунул букет за ручку, а сам поднялся выше, сел на подоконник и стал ждать, улыбаясь тому, как же Катя удивится, увидев цветы. Но Катя все не шла. Наконец скрипнула дверь, Женька выглянул из-за перил. Букета не было, кто-то забрал. Он спустился