Похищение Муссолини. Богдан Сушинский

Брать живым. Немедленно передайте приказ: только живым. До темноты операцию нужно завершить. Ночью он ускользнет.

      – Некуда ему отсюда ускользать, господин гауптштурмфюрер, – вмешался обер-лейтепант. – Теперь в тыл ему направлены почти два взвода. Сейчас они окружили плато и прочесывают его.

      – Именно потому, что все окружено и вы уверены, что уйти он не сможет, операцию нужно начать немедленно. Всем в атаку. Рассредоточиться. Передайте, что это будет последняя атака. Каждого, кто хоть на шаг отступит от гряды, я пристрелю.

      – Не отступят.

      – Нескольких человек – на деревья. Они должны взять партизан в огненные клещи, простреливая все пространство и на этом хребте, и за ним. Пусть прижмут их к земле. Прижмут и держат. Вы поняли меня? – улыбнулся Штубер своей загадочно-властной, непостижимой для людей, не знавших его, улыбкой и, не вынимая пистолета, первым пошел к «крепостному валу».

      На позициях партизан он внимательно осматривал каждого убитого, даже если тот был в немецкой форме. О пристрастии Беркута к «перемене костюмов» он знал. Но среди павших партизанского командира не оказалось.

      – Господин гауптштурмфюрер! – окликнул его Зебольд, когда Штубер присматривался к партизану, лежавшему на вершине перевала. – По-моему, там, в скале, – пещера! Если это так, беркут наверняка в ней! Человеку, столько просидевшему на Днестре в доте, к подземельям не привыкать!

      – Только потому, что Беркут столько просидел в подземелье на Днестре, в эту дыру он не сунется! И вообще, фельдфебель, нам здесь делать больше нечего!

      – Но, господин гауптштурмфюрер, подождите! А вдруг?! Уж отсюда-то мы его выкурим!

      – Обер-лейтенант, осмотрите все вокруг: каждую расщелину, каждый кустик, – бросил Штубер запыхавшемуся офицеру, только теперь, в числе последних, взобравшемуся на перевал. При этом Штубер заметил, что обер-лейтенант старается не смотреть вниз. Он был из тех, кого горы привлечь уже не способны. – На пещеру времени не теряйте. Вряд ли он рискнет зайти в эту ловушку. Впрочем, – добавил Штубер, уже спускаясь вниз, к «крепостному валу», – разложите в ней, у входа, хороший костер! Перекройте доступ воздуха. Так, на всякий случай!..

      Если бы Беркут попался ему сегодня, он бы его действительно пристрелил. Прямо здесь. Он пристрелил бы каждого, кто попался бы ему сейчас у этой гряды.

      Штубер не понимал такой войны: на измор, на износ, на истребление человеческих ресурсов. До этого была война во Франции, в Бельгии, Голландии. В Польше, наконец. Тоже ведь славяния… Как и везде, здесь, на Украине, преимущество немецкой армии в силе, технике, дисциплине, в опыте боевых действий очевидно. Почему же его до сих пор не удалось реализовать?

      12

      Над каменистым распадком сгущался холодный туман, клубы которого закипали где-то в глубине этой незаживающей раны земли и черной накипью оседали на огромные валуны, причудливые силуэты скал и полуокаменевшие стволы сосен.

      Никакой тропы здесь не было, да, казалось, и быть не могло. Каждый, кто решался преодолеть распадок, должен был спускаться в него, как в погибельное