Король без трона. Кадеты императрицы (сборник). Морис Монтегю

требуют исхода, должны излиться перед кем бы то ни было, хотя бы то был первый встречный.

      Задетый еще раз, Гранлис потерял терпение. Он чувствовал жгучую потребность разыграть короля, смыть полученное унижение, удивить и поразить. Ему хотелось поставить на должное место слишком смелого подданного, не сумевшего угадать скрытое от него божество. Он выпрямился, принял величественный вид, подражая Генриху IV в Лувре, Людовику XIV в Версале, и надменно обратился к графу:

      – Ваша история занимательна и делает вам честь, но вы забыли вывести из нее мораль. Поступок вашей матери еще раз доказывает, что благородные, знатные люди умели действовать и торжествовать над несчастьями; но воинственная знать – ведь это такое жалкое меньшинство. Слово «аристократ» чаще означает человека наглого, дерзкого, самоуверенного, признающего только свои права и презирающего весь остальной мир…

      – Господин де Гранлис, так может говорить только человек низкого происхождения.

      Принц разразился громким, несколько искусственным смехом:

      – Это вы говорите мне, бретонский графчик? Ну так знайте, что ваши знатные предки низко кланялись моим в продолжение целых веков и едва ли их замечали среди множества других придворных…

      – В самом деле? Кто же вы такой? – гневно спросил де Тэ.

      Проходивший мимо работник остановился в трех шагах от них, обернувшись к ним спиной, разглядывая выставку ювелира, но чутко прислушиваясь к разговору. Не обращая на него внимания, принц с высоко поднятой головой и пылающим взором громко произнес:

      – Бретонец! Я сын королей, которым служили твои предки! Последуешь ли ты за мной?

      Эдмонд де Тэ побледнел и, пристально глядя на принца, медленно обнажил голову.

      – Государь!.. Это правда… я должен был догадаться… Я знаю вашу историю… Теперь я понимаю Иммармона и Прюнже, понимаю все… Если бы моя жизнь принадлежала мне – я отдал бы ее вам! Когда-нибудь вы… вы также узнаете все… Все равно! Да, я следую за вами!

      Работник с рассеянным видом, засунув руки в карманы, пошел прочь, рассуждая про себя:

      «Однако наш маленький король охотно рассказывает про свои дела. Его история становится секретом полишинеля, сколько людей уже знают его! Ну а мой милейший де Тэ оставил, должно быть, и память, и свой здравый смысл на ферме Аустерлица. Он держит себя так, точно ни в чем не виноват… А может быть, Фуше прав, что существуют не одни графы де Тэ? Это возможно, но не доказано… Во всяком случае, не зевай, Кантекор, это будет самое лучшее».

      В это время шедшие навстречу граф Жан д’Отрем и виконт Жак Иммармон заметили принца и поторопились к нему.

      – Господа, – сказал тот, не отвечая на их поклон, – вот граф де Тэ теперь наш: я все открыл ему.

      Оба кузена нахмурились и разом покраснели, но низко поклонились. Затем Иммармон тихо спросил принца, не отвечая на его заявление:

      – Ваше приказание, государь?

      – Никаких на сегодня. Я не нуждаюсь