14 инкарнаций Саны Серебряковой. Алексей Николаевич Сысоев

это сложно!

      – Эйнштейн был очень умен, он понял, что время и пространство могут существовать только относительно чего-либо. Поэтому так и назвал свою теорию.

      – Ну хоть какого-то физика ты ценишь!

      – Это был один из немногих его плюсов, в ворохе минусов.

      – Зачем я сказал…

      Она молчала, глядя как будто сквозь него или, напротив, глубоко внутрь и проговорила:

      – Но, самое интересное, что я до сих пор до конца не поняла, что же ты такое. Менее совершенное отщепление, при этом умудрившееся так же, как и я, мгновенно разрастись до довольно сложной структуры, правда не осознающей пока-что, свои части.

      Сана умолкла, задумавшись, потом хлопнула себя по коленям, вставая:

      – Ладно, пора возвращаться, на сегодня хватит путешествий.

      – Куда возвращаться? Мы спим. Разве утро уже наступило?

      – Я имею в виду, возвращаться в обычное состояние сна. Ты же не против, если мое тело поспит там, в твоей кровати? А утром вместе переместимся в Академию.

      – Звучит романтично, Саночка. Мы что, уже начали жить вместе?

      – Ой, да хватит видеть во всем двойной смысл. Что такого в том, что девушка поспит у тебя? Все равно мы учимся вместе и нам с утра по пути.

      – Да нет, конечно, ничего такого. Просто поспит рядышком у меня в кровати в розовой пижамке. Обычно это и имеют в виду, когда хотят переночевать у малознакомого друга, с которым не состоят ни в каких отношениях. У тебя что, совсем мало опыта общения с парнями?

      – Я понимаю двойственность ситуации, но мы же с тобой братик и сестричка, так что в этом нет ничего такого, – хихикнула Сана, пихнув его локтем.

      – А утром ты будешь готовить завтрак в одной моей рубашке?

      – Вряд ли, я не люблю готовить.

      – Да от тебя никакого толку, Сана!

      Глава 3. Лаура на дне.

      Лаура нервно кусала губу, когда Реми, закинув ноги в кедах на деревянный резной стол и откинувшись в кресле назад, слушал ее запись в наушниках. Он был в черный очках, да еще в шляпе, так что сложно было понять что-то по его лицу.

      Сраные рэперы, подумала зло Лаура, в помещении, даже если жарко, они будут щеголять в своих цацках!

      Наконец, чернокожий стянул наушники, потом снял очки и взглянул на нее:

      – Это полное дерьмо, Лаура.

      – Что?! Да ты даже не послушал толком!

      – Я послушал достаточно. Мне не нравится.

      – Мне нечем платить за квартиру! Меня сегодня выставят на улицу если ты…

      – А мне насрать, Лаура. Запись говно.

      Девушка покинула маленькую захолустную студию, утирая выступающие слезы рукавом. Что теперь делать, куда идти? Что в этой жизни пошло не так и почему? Чего не хватает?

      Она вернулась в свою маленькую квартирку на Алппайн-стрит, располагающуюся в старом кирпичном трехэтажном доме. Прокралась на последний этаж по скрипучей лестнице, чтобы не слышала домоправительница.

      Оказавшись в квартире, Лаура быстро скидала в чемодан на колесиках все свои немногочисленные пожитки, по крайней