Далеко на квадратной Земле. Константин Костенко

в какие ворота. Что за имя? Только за одно это я должен его задержать.

      – Мам, вынь, пожалуйста, зеркальце, – попросила Аня. – Оно у тебя в коробке с пудрой.

      Порывшись в сумочке, Светлана Сергеевна достала круглую коробку с крышкой. Аня поднесла зеркальце к правам.

      – Читайте, – сказала она полицейскому. – Да не сюда глядите. Читайте в зеркале.

      – Антон Иванович Кролик, – медленно, почти по слогам прочёл полицейский.

      – Ну вот, видите? Нормальное кроличье имя.

      В конце концов, папа был освобождён. Кое-как удалось убедить начальника полиции, что если уж отпускать одного, то другого, похожего, совсем не обязательно сажать на его место.

      Вышли на улицу. Наступило лето. Августовское солнце припекало так, что сделалось душно. Мама отдала шубу и шапку папе. Дети тоже. Антон Иванович стал похож на вешалку.

      – От всех ваших Ашот Иванычей, – пожаловалась мама папиному двойнику, – у меня голова идёт кругом. Ну зачем было сбегать из прихожей? Чем вам там было плохо?

      – Вы видели, где я живу?

      – Нет, – ответила мама. – Но вы могли бы нам показать.

      – Прямо сейчас? – спросил двойник.

      – Да, – произнёс папа, – если причина в этом, то нам немедленно хотелось бы её узнать. – В его голосе чувствовалась настойчивость. – Ведите нас сейчас же.

      – Дети, не отставать, – сказала мама.

      – Можно, я возьму дядю Ашота за лапу? – попросил Виталик.

      – Нет, – категорично заявил папа и сам взял обоих детей за руки. (Он всё ещё не доверял тому, кто уже раз его обманул.)

      Это была Снеговая, дом 5, квартира 81 (у настоящих Кроликов номер квартиры был 18). Вошли. Папа с мамой увидели обычную прихожую, зеркало висело на том же самом месте.

      – Не понимаю, – сказала мама, – на что вы жалуетесь. Живёте не хуже нас.

      – Не судите по одной прихожей, – ответил двойник.

      – Мам, пап!.. – успев сбегать в комнаты и вернувшись обратно, крикнула Аня. – Вы бы видели, что там творится!

      – Где? Что? – спросила мама.

      – Там столько мусора! – восторженно сообщил вернувшийся вместе с сестрой Виталик. – Целые горы и холмы! Даже я такого не делаю.

      Прошли в комнаты. Какой же там был беспорядок! «Кошмар!» – так сказала мама. Мятые носки всех расцветок, скомканные рубашки, обёртки от конфет и немытая посуда лежали в самых неожиданных местах и покрывались пушистой пылью. В довершение всего из кухни вышел перепачканный шоколадным мороженым дедушка. Он ел его ложкой из пластикового ведёрка. На нём были нечистая футболка и подгузник большого размера. Мама от удивления раскрыла рот.

      – Иван Прокофьевич?! – ахнула она.

      – Папа?! – спросил Антон Иванович.

      – Успокойтесь, – ответил Ашот Иванович, – этот папа не ваш. Пап, это наши гости. Можно сказать, соседи. Присядь где-нибудь, не мешай.

      – У меня вырос зуб, – доложил старик. – Молочные выпали, а новые растут. Показать? – И он оскалил щербатый рот, похожий на поломанный дачный забор.

      – Не обращайте внимания, – пояснил хозяин квартиры. – Мой отец